Мы с братом тотчас это заприметили и хитренько переглянулись: Елена Демьяновна, мол, «опрудонилась», но мы и виду не показали ей, что знаем ее беду, а, наоборот, как истые маленькие хозяева, задали ей любезный вопрос, поддерживая разговор:
– Елена Демьяновна, у вас в богадельне на Пасху дают крашеные яйца?
Старушка, красная от беды, ответила:
– Дают, мой голубчик, как же! Дают похристосоваться!
А сама, видим, с великим сокрушеньем поглядывает на крохотную лужицу под стулом.
Беда случилась так: отведав яблока, она решила два яблока из положенных ей на китайскую тарелку взять с собой в богадельню, угостить строптивых своих соседок, ворчавших на нее: «Ишь, барыня! По гостям, по чаям, по кофеям ходит!» Завернув яблоки в платочек, она положила их в карман, да, по забывчивости, села на них. Смущению бедной старушки не было конца. Она сокрушенно призналась маме в случившейся беде: «Ах! Какая я невежа оказалась. Положила без спросу яблоки в карман – вот что натворила! Срам какой!»
Мама насилу ее успокоила и приказала положить ей в банку яблоки для богаделок.
Для нас, детей, было большим удовольствием отправляться с няней в гости к Елене Демьяновне.
Иногда это делалось с ведома и даже по поручению мамы. Она скажет, бывало:
– Что-то Елена Демьяновна давно не была. Няня, ты бы проведала ее.
Мы смотрим на маму в этот момент так умоляюще, что она, без слов поняв нас, доканчивает:
– Возьми Степана (старик извозчик со смирной лошадкой, стоявший на углу Плетешков и Елоховской) и поезжай с детьми.
Для Елены Демьяновны собирают сахару, чаю, банки с вареньем, с моченьем, с соленьем – и мы едем на Самотеку.
Ремесленная богадельня – большое кирпичное здание холодно-казарменного вида, в ней широкие коридоры, из коридоров двери ведут в большие «палаты», сплошь уставленные койками, покрытыми байковыми серыми одеялами; между койками стоят деревянные табуретки и столики. На табуретах сидят старухи – кто в очках, кто без очков, в усах и в бородавках, беззубые и шевелящие губами. В углу большой образ с горящей лампадой. В палате полы деревянные, некрашеные, застланные домоткаными дорожками. Тесно, бедно, скученно, но зало пахнет надежным теплым и горячим ржаным хлебом.
Среди этих грубоватых старух, затаивших при нашем приходе ворчанье и с любопытством разглядывавших нас, наша милая Елена Демьяновна казалась нам чуть не гостьей, зашедшей сюда случайно и ненадолго.
Но она не гостья здесь, а радушнейшая хозяйка. Она не знает, чем нас накормить. Всяк у нее помаленьку и все маленькое-маленькое: голубая фарфоровая чашечка тоже для игрушечной принцессы, такой же граненый стаканчик, крохотная баночка с вареньем, два-три мятных пряничка, сахарок, тщательно нащипанный маленькими белыми осколочками.
