Гости с Запада в Константинополе (Художественный музей Уолтерс)
Хилья, Яхья Хилми (Музей Сакип Сабанчи)
Панорама Константинополя, Генри Астон Баркер (Alamy)
«Турецкая баня», Жан-Огюст-Доминик Энгр (Alamy)
Женщина в повозке с волами (Гюльхан Бенли)
Мечеть Ортакёй (Alamy)
Военные водолазы в Императорском арсенале (Библиотека Конгресса)
Придорожные торговцы симитами (Alamy)
Золотой Рог (National Geographic)
Стены Феодосия в современном Стамбуле (Alamy)
Пролог
>632–718 гг. н. э. (10–100 гг. по исламскому календарю)
Константинополь обязательно будет завоеван, и насколько прекрасен этот Амир, и насколько прекрасно то войско, что завоюет его!
Традиционный хадис[1] о желании пророка Мухаммеда завоевать Константинополь{5}
Их захватил вихрь смерти… Римляне в осаде, но и арабам не лучше. Голод одолел их с такой силой, что они поедали трупы, лица друг друга и отбросы. Им приходилось истреблять друг друга, чтобы поесть. Один модий пшеницы стоил тогда десять денариев. Они искали мелкие камни и глотали их, чтобы утолить голод. Люди ели обломки кораблей.
Михаил Сириец, «Осада Константинополя», 717 г. н. э.{6}
Мы не знаем имени того, кто сообщил об этом, – но пожинаем плоды его послания.
В самой середине седьмого века нашей эры{7} в разгар лета византийский император Констант II в свои двадцать пять лет правил стольным градом Константинополем. И вдруг явилась весть, что на острова Кипр, Кос, Крит и Родос напало свирепое войско арабов – многие из них называют себя мусульманами («теми, кто покоряется»{8}). Они прибыли на кораблях из свежей сосны, а кораблей 200 и больше.
Константу и его христианскому двору было известно, что эти мусульмане, последователи религии, существовавшей не более одного поколения, – люди пустыни. Так что их отношение к морю было весьма пикантным, в расхожей арабской поговорке даже звучала жалоба: «Лучше слушать, как испускают газы верблюды, чем как молятся рыбы»{9}.
Имея за плечами превосходящие силы и традиции судоходства, восходящие, по меньшей мере, к достославному основанию города мореходами из материковой части Греции 1400 лет назад, Констант вышел с флотом из своего блистающего, златоглавого города с молитвами о том, чтобы со всеми церемониями повергнуть своего мусульманского противника.
Но уже через сутки сражений поверженным оказался Констант: он прыгнул за борт, переодевшись простым матросом, и, скрючившись в обычной лодке, отчаянно бежал от смерти, столь приблизившейся к нему где-то между современными Кипром и Турцией
