Что ж говорить, каким взрывом, каким будоражащим открытием был для них наш Солженицын, а особенно, конечно, его «Архипелаг ГУЛАГ». Другая планета! Для нас он тоже, конечно, был явлением громоподобным, но только не «другая планета», а как раз наоборот – наша кровная, наша безнадежно родная, наша безнадежно убогая… Несомненно, он – одно из значительных явлений ХХ века. Как, разумеется, и Ленин. И Сталин. «Иван Денисович» был трещиной в глухой плотине лжи, за ним последовали «Матренин двор», «Случай на станции Кречетовка». И это казалось тогда щелью в железобетонной ограде.
Да, дорогой Март, да, многоуважаемый Джек! Вам, разумеется, пофигу были даже президентские выборы, а уж думать о таких проблемах, как сказать или не сказать правду о каком-нибудь политическом деятеле или о вашем политическом строе, «пройдет» в печать повесть, минуя Главлит и цензуру ЦК, или «не пройдет», можно писать о том, что было на самом деле или нельзя – вам и в голову не приходило такое. А у нас именно это – главное! Мы все в своей стране в ногу должны идти. С ней, со страной. Только вот представление о том, что такое страна – ее правительство во главе с партией и Генсеком или ее народ – вот эти представления были у нас разные. Служи беззаветно вождям и начальству – все будет хорошо, но не вздумай по-своему, не вздумай сомневаться в том, что вожди лучше тебя все на свете знают.
Для меня интересно, что и знаменитая работа академика Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании…» написана как раз в том же – ставшем для меня лично «экстраординарным» (в связи с «Переполохом») – году, 1968-м… А в 73-м о нем уже очень активно (и с ненавистью) писали наши газеты.
Возможно, так же и у многих других – ведь явления «носятся в воздухе», – но важнейшие события моей жизни странным образом совпадали (и совпадают) с важнейшими событиями в жизни страны. Я перенес первую в жизни операцию и поступил в МГУ в год смерти Сталина, ушел из МГУ, когда Хрущев прочитал свой знаменитый доклад на ХХ съезде «О преодолении культа личности и его последствий». Я поступил в Литинститут, когда был опубликован «Один день Ивана Денисовича», а мой «Переполох» был зарублен аккурат синхронно с Пражской весной и Черным Августом.
Но любопытно и более мелкое: чтобы был опубликован в «Новом мире» мой первый рассказ «Подкидыш», мне, оказывается, необходимо было физически пострадать. В день, когда рукопись рассказа легла на стол редактору Анне Самойловне Берзер, чтобы она окончательно «подготовила» его к печати, – я лег на стол хирурга, чтобы мне вырезали гнойный аппендикс. А чтобы вышла моя первая книга «Листья», мне пришлось и вовсе…
