Все происходило так быстро и безжалостно, что скоро на поле боя не осталось ни одного живого Гедониста.
Наконец показался большой лагерь — целый городок шатров и палаток к северу от места сражения. Множество альвов суетились там: ухаживали за ранеными и готовили к сожжению тела убитых товарищей, чьим душам предстояло вернуться в свою вечную обитель. На исходе дня перед приходом сумерек повсюду вспыхивали костры — там готовили еду для прощальной тризны и кушанья для пира победителей.
Наконец Всадники Рассвета подъехали к самому большому шатру — пожалуй, размерами он не уступал трапезной в разрушенном монастыре горы. Ферендир, Дезриэль и Сераф спешились и прошли за предводительницей Всадников Рассвета — ее звали Велориной — и за ее товарищами под прохладную сень шатра.
Хотя ткань шатрового полога и выглядела снаружи толстой и грубой, она пропускала достаточно света и свежего воздуха, так что внутри оказалось совсем не так душно и темно, как можно было ожидать. Вдобавок внутреннее убранство освещали лампы из эфирокварца, установленные на подставках в форме деревцев и на небольших удобных столиках. Здесь было на удивление просторно и уютно, пахло хмельным медом, свежеиспеченным хлебом и засахаренными фруктами.
Верховная командующая Хирва Ветроходная оказалась высокой и приятной на вид альвийкой в блестящих доспехах из солнцестали. Казалось невероятным, что, несмотря на царапины, пятна грязи и вражеской крови после недавней битвы, эти доспехи все равно сверкали и производили впечатление безупречности. Медово-золотистые волосы Хирвы были аккуратно заплетены в длинную толстую косу, из которой не выбивался ни один волосок. Хотя верховная командующая сегодня, судя по всему, лично ходила в бой и забирала жизни врагов, сейчас она непринужденно переговаривалась с подчиненными, склонившись над разложенными на большом столе картами окрестностей.
Предводительница Всадников Рассвета Велорина подошла к ней, замерла как вкопанная и доложила:
— Леди-регент, по вашему приказанию алариты прибыли.
Хирва подняла на них темно-синие, словно растаявший ледник, глаза.
Ферендира пробрала дрожь. Хирва была прекрасна и одновременно ужасна. Холодная красота ее лица наводила на мысль о суровом горном склоне, который за тысячу лет под упорными ветрами стал гладким и пустынным. Пронзительный, леденящий душу взгляд таил в себе опасность, словно кишащий зверьем лес. Ферендиру почудилось, что его изучили и оценили, будто какой-нибудь клочок земли, который можно использовать для будущих военных действий. Он не смог отделаться от этого чувства, даже когда Хирва одарила подобным взглядом и Дезриэля с Серафом.
