Коврижина, кряхтя, вылезла, передала мужу полную миску отборных огурцов и, обтерев мокрые от рассола руки, стала вытягивать из подпола лестницу.
– Глубокий-то какой, – пробормотал Мокеев, выбираясь из-за стола и садясь на корточках над подполом. – Это ж когда вы его рыли?
– До войны еще. Трехметровый. Летом лед лежит и не тает. Лучше холодильника, – проговорил Иван Сергеич, тоже выходя из-за стола.
– Замечательный погреб, – покачал головой Мокеев.
– Замечательный? – вяло спросил Коврижин и вдруг ногой в спину толкнул Мокеева. – Пшшшел…
– Что! – выдохнул Мокеев и с грохотом упал на баки и бидоны, сильно стукнувшись головой о край невысокой бочки.
– Ну и как? – свесил голову вниз Коврижин.
Жена с интересом заглянула вниз через его плечо.
– Чего это вы… это… – бормотал Мокеев, сползая с бачков и морщась от боли. – Зачем… что так…
Коврижин захохотал. Жена тоже засмеялась.
– Больно же, чего смеетесь, – посмотрел на них Мокеев. – Дайте лестницу…
– Во! – глухо проговорил Иван Сергеич и над Мокеевым закачался увесистый кукиш.
– Как так…
– А вот так!
Коврижины положили доски на место и сели за стол.
Иван Сергеич выпил, захрустел огурцом. Жена отпила немного и стала хлебать щи.
– Что за шутки? Спустите лестницу, – слабо донеслось из подпола.
Коврижин засмеялся:
– Щас! Держи карман!
Жена, улыбаясь, хлебала щи.
– Спустите лестницу, сволочи… здесь мокро…
– Вот и хорошо, – серьезно проговорил Коврижин, наполняя стакан.
– Идиот… я голову разбил… открой…
– Бегу, бегу, – Коврижин выпил, крякнул, взял огурец.
– Гады… мудаки чертовы…
Коврижина оглянулась на подпол:
– Мудаки! Сам ты мудак, прости господи. Втюрился, так сиди, не гундось, пятух вахланогай…
Она взяла опустевшую тарелку мужа и пошла накладывать каши.
Шуршащие о борта лодки камыши кончились, впереди показался залив и узкая песчаная полоса.
Владимир вынул весло из расшатанной уключины, опустил в прозрачную воду и с силой оттолкнулся от мягкого дна.
Лодку качнуло и понесло к берегу. Вероника перестала смотреть в воду и повернула к нему свое молодое загорелое лицо.
Владимир посмотрел на ее мокрые спутанные, как у русалки, волосы и улыбнулся.
Глаза их встретились и разошлись.
Вероника отвела упавшую на щеку прядь и снова посмотрела на него.
– Русалка… – тихо проговорил Владимир и улыбнулся.
Лодка ткнулась в подмытый водой берег, заставив их вздрогнуть.
Оставшееся в уключине весло глухо лязгнуло.
Владимир встал и, неловко балансируя в закачавшейся лодке, спрыгнул в воду.
