Так что извините.
И тем не менее…
Занимательная антропология
Астров из чеховской пьесы сформулировал тезис, к которому могут присоединиться очень многие — от каннибала до хирурга, от анатома до патологоанатома (согласен, рифма так себе).
В человеке должно быть все прекрасно.
А. П. Чехов. Дядя Ваня
Но самый поэтичный взгляд на этот вопрос — взгляд антрополога. Ибо он в динамике (а динамика в этом случае измеряется десятками и даже сотнями тысяч лет) наблюдает, как мы дошли до жизни такой. Как у нас постепенно в процессе эволюции опустилась гортань, и эта анатомическая особенность позволила нам обрести речь. Правда, мы заплатили за это тем, что можем поперхнуться или даже подавиться косточкой.
Если бы не мощная иннервация языка[2], то мы так бы и остались без «Фигаро там, Фигаро здесь», «Близится час торжества моего», «Веселится и ликует весь народ»[3] и прочих вокальных скороговорок, вынужденно ограничившись «Вокализом» Рахманинова и Концертом для голоса с оркестром Глиэра.
Кстати, еще один подарок эволюции — это продолжительное и управляемое дыхание, благодаря которому мы можем излагать свои мысли в форме развернутых предложений и читать стихи. Даже гекзаметром. А дополнительными опциями этой особенности стало существование вокала и исполнительства на духовых инструментах.
Занимательный онтогенез
Наблюдая за развитием ребенка, нетрудно представить себе в общих чертах эволюцию музыкального развития человечества. Сначала малыш попискивает от переполняющих его эмоций, затем, продолжая знакомство с предметной стороной музыкального мира, начинает долбасить по барабану, если найдется умный и добрый взрослый, который подарит ему этот волшебный предмет. Чуть позже он перейдет к различного рода дудкам и свистелкам. Наиболее вредные дети с наслаждением издают максимально непотребные звуки с помощью горна или трубы. А самые продвинутые из них, причем не сказать что добровольно, берут в руки скрипку или с отчаянием безысходности втыкают в пол виолончель.
Примерно так и начинала свой путь музыкальная культура Homo, используя широкий спектр художественных средств — от первых ударных инструментов вроде полого ствола дерева или черепа, любезно предоставленного представителем соседнего племени, до разного рода подвываний, связанных с теми или иными эмоциональными и физическими состояниями.
Совершенно невозможно поверить в то, что у представителей Homo, способных, простите за тавтологию, по-человечески похоронить своего собрата с украшениями и цветочками (а в древнейших захоронениях обнаружена пыльца целебных растений, так сказать, для продолжения курса лечения), у существ, которые могли создать скребки и наконечники для стрел, по дизайну явно выходящие за рамки чисто утилитарного подхода, у художников-интуитивистов, на тысячелетия прославивших себя скульптурой и наскальной живописью…
