В 1968 году возвышенные представления Каснера о социализме ждал ещё один суровый удар, который оставил неизгладимое впечатление в душе четырнадцатилетней Ангелы. То был год Пражской весны — периода политической либерализации и массовых протестов в Чехословацкой Социалистической Республике. В промежутке с января по август людям в числе прочего удалось добиться ослабления ограничений в отношении СМИ, свободы слова и перемещений. «Прекрасно помню, как все были воодушевлены переменами, — вспоминала Меркель годы спустя. — Мы тогда отдыхали на чехословацком курорте Пец-под-Снежкой. Все так воодушевились. Потом родители на два дня отправились в Прагу — взглянуть, что происходит на Вацлавской площади, ведь именно на этой площади происходили антиправительственные протесты. Возвратились крайне вдохновлёнными: надеялись, что положение дел в социалистическом лагере изменится и в конце концов начнутся послабления… Ведь раз получилось у Чехословакии, то и у Восточной Германии получится. Помню, как засомневалась, возможно ли вообще повлиять на социализм как таковой».
21 августа Меркель возвратилась с отдыха в чешских горах и посетила бабушку, жившую в Восточном Берлине. «До сих пор чётко помню: стою я утром в кухне и слышу, как по радио объявляют, что советские войска вошли в Прагу». Несколько подразделений из дружественных социалистических республик — Польши, Болгарии, Венгрии и, что расстроило юную Ангелу больше всего, Восточной Германии — перешли чешскую границу и положили конец Пражской весне. «Меня будто громом поразило. Я очень разочаровалась и расстроилась», — вспоминала Меркель. На то, каким образом в 2014 году подавлялось реформистское движение в Украине, Меркель отозвалась быстрее и ощутимее коллег по политической арене. Чужая жестокость, вне всяких сомнений, пробудила воспоминания Меркель о том, как она далёким летом 1968 года, стоя в бабушкиной кухне, услышала вести из Праги.
Когда Советский Союз подавил попытку Чехословакии построить «социализм с человеческим лицом» (как говорили о «Пражской весне» её инициаторы, в частности Александр Дубчек, который был первым секретарём ЦК Коммунистической партии Чехословакии), пастор Каснер понял, что не может больше так же просто прикрываться возвышенными представлениями о восточногерманском режиме. Тем не менее он упрямо продолжал верить в возможность существования «человечного» социализма и так и не смирился с капиталистическим строем. Германия давно стала единой, его дочь уже сияла на политическом небосводе капиталистического государства, а он продолжал сетовать: «Только и мысли [у капиталистов], что о
