Люси, у которой кружится голова, думает: «Рис».
Это белые зерна, похожие на рис, но они извиваются и ползут, рассеиваются, словно потерялись и ищут дорогу домой. На лице Сэм маска безразличия. Робкий ветерок приносит запах тления.
Тощий брат бросается прочь, взвизгнув:
– Личинки!
Нелли, добродушная породистая кобыла, теперь дрожит, ее глаза широко раскрыты, она, пять полных дней носившая на спине этот ужас, едва сдерживается и, восприняв этот визг как послание, решает наконец бежать.
Далеко уйти ей не удается – Сэм держит в руках поводья. Нелли дергается, у нее на спине гремят кастрюли. Один из узлов развязывается, сундук соскальзывает, крышка открывается. Из сундука вываливается рука. И часть того, что прежде было головой.
Ба отчасти провялился, отчасти размяк. Его тощие конечности сморщились и теперь походят на коричневые веревки. А его мягкие части – пах, живот, глаза – кишат зеленовато-белыми личинками. Мальчишки этого не видят, толком не видят. Они пускаются наутек, едва только появляется лицо. Только Люси и Сэм смотрят в четыре глаза. В конечном счете ведь он – их. И Люси думает: что ж, его лицо теперь не хуже, чем в десятке других искажений – чудовищных в своем опьянении или ярости. Она подходит вплотную к лошади, чувствуя спиной тяжесть взгляда Сэм. Осторожно освобождает сундук от удерживающих его ремней, заталкивает тело внутрь.
Но Люси не забудет.
Лицо ба напоминает ей не столько о пьянстве и ярости, сколько о том случае, когда она увидела его плачущим и не осмелилась подойти – скорбь настолько размягчила его черты, что она боялась, как бы ее прикосновение не растворило его плоть полностью, обнажив череп. И вот она видит череп – теперь этот проблеск обнажившейся кости вовсе не так уж и страшен. Она захлопывает крышку, перевязывает ремни. Поворачивается.
– Сэм, – говорит она, и в этот момент, когда перед ее глазами еще стоит лицо ба, она видит, как точно так же размягчается лицо Сэм.
– Что? – говорит Сэм.
Люси вспоминает (и нежность накатывает на нее) то, что, как казалось ей, умерло вместе с ма.
– Ты была права. Мне следовало послушать тебя. Мы должны его похоронить.
Раньше она думала, что не сможет выдержать такого зрелища, но сегодня она его вынесла, тогда как мальчишки струсили. Они убежали, и теперь этот образ будет преследовать их до конца дней. Для нее же, не отвернувшейся, кошмары, возможно, окончатся. Она чувствует захлестывающую ее волну благодарности к Сэм.
