Для меня этот человек — пустое место.
Андрей Корсаков притянул меня к себе и крепко, по-мужски, обнял.
— С тобой всё в порядке?
— Живой, — буркнул я.
— Залезай. Поговорим по дороге.
Отец, безусловно, рад меня видеть, но его тон ничего хорошего не предвещает. Что ж, в закромах есть хорошая легенда о потере памяти. Буду придерживаться этой версии и косить под дурачка. Дотяну до сентября, а там, глядишь, переберусь в эту знаменитую Академию. Поселюсь подальше от новоявленной родни…
Я шагнул к черной машине с тонированными стеклами.
Тут же из воздуха вывинтился охранник и распахнул передо мной заднюю дверь.
— Ваше сиятельство.
Прелестно.
Настораживает лишь один факт — отец не горит желанием сидеть рядом со мной…
Как выяснилось, я ошибался. Охранник занял место водителя, а Корсаков-старший расположился на сиденье слева от меня. В кортеже я насчитал три машины. Тачки плавно тронулись с места, формируя колонну. Мы выехали с парковки вторыми. Обводы кроссовера сгладились мягким серебристым сиянием, которое тут же обрело прозрачность. Очередной защитный барьер, впечатляет.
Отец провел рукой, выстраивая между нами и водителем новую преграду. Волнистая серость, плоский экран, отрезающий звуки. Разобравшись с конфиденциальностью, щит императора коснулся неприметного сенсора. В спинке водительского кресла открылась ниша с мини-баром. Заслонка приняла горизонтальное положение, превратившись в столик. Корсаков тут же извлек из зажима компактный тумблер и плеснул себе на дно вискарика. Жахнул без лишних предисловий и уставился на меня тяжелым взглядом.
— Что? — не выдержал я.
Казалось, еще мгновение — и он сорвется.
Что, безусловно, стало бы роковой ошибкой для чувака.
Батя сдержался. И повел разговор издалека:
— Мне доложили, что ты потерял память.
Значит, уже пообщался с Карой.
— Есть немного.
— Насколько немного?
— Я ничего не помню. Кто я, откуда, — стараюсь аккуратно подбирать слова. — Тебя не помню. И что со мной случилось — тоже.
Отец выдохнул.
Несколько секунд поразмышлял над полученной информацией. И задал следующий вопрос:
— Как ты меня узнал?
— Волков сказал, что ты — мой отец.
После этих слов в глазах мужика промелькнула… боль. Как ни крути, а чувства к сыну у жесткого вояки сохранились. Даже к такому сыну.
— Кара провела диагностику?
— Да.
— И?
— Мы не успели это обсудить.
Батя кивнул.
А потом начал рубить рубаями:
— Вот что, сын. Обстоятельства вывернулись… не лучшим образом. Расследование показало, что за твоим похищением стоит одна из политических группировок Атлантиса. Когда ты исчез, со мной связались неизвестные. Потребовали выдать… кое-какие данные. Их не интересовали деньги. Только доступ к нашему государю. Понимаешь?
