Пожимая руку, Керри взглянула ему в лицо: широко открытые серьезные глаза, из нагрудного кармана куртки выглядывает перьевая ручка и небольшой блокнот, твидовый костюм слегка помят.
— Так значит, вы журналист.
— Корреспондент, веду расследование. — Он вытянул шею в ее сторону, казалось, чего-то ожидая.
— О, дайте я угадаю. Вы из Herald. Или из Harper’s.
Он повернулся на скамье, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Из New York Times.
— А… Очень впечатляет. И это ваше первое большое расследование?
Он моргнул.
— Как вы догадались?
Она рассмеялась.
— Да на вас это написано — на лице, в глазах.
Он слегка сник.
— Я обещал себе, что буду вести себя сдержанно, словно бывалый писака. Но я хотел заниматься этим со старшей школы. Или еще раньше — с тех пор, как ребенком приехал в эту страну. Власть свободной прессы, стоящей на страже демократии. Вы, наверное, думаете, что я смешон…
— Напротив, я думаю, что все должны любить свое дело, как вы. И куда же вас направили?
Он помедлил.
— Надеюсь, я могу доверять вам, мисс…
Это было откровеннее, чем допускали правила хорошего тона в Нью-Йорке, но они, в конце концов, тоже находились не в светской гостиной. И он действительно нравился Керри.
— МакГрегор.
— Меня отправили, — он оглянулся по сторонам, — в Эшвилл.
— Господи. Что же там, в Эшвилле, может быть гламурного — или дьявольского, — чтобы это вызвало интерес New York Times?
— Можно сказать, в основном люди. Люди с их тайнами, которые они хотели бы скрыть.
— Ну, мистер Беркович, разве не у всех нас есть подобные тайны?
— Конечно же. Но у нас с вами — это наши собственные странности или же недоразумения. А те секреты, о которых говорю я, стоили целую кучу денег и множество человеческих жизней. — Он наклонился к ней. — И теперь… Теперь мы получили новую информацию, чтобы продолжить расследование. Можно сказать, внезапная атака. Главный виновник, который считает, что ему удалось выйти сухим из воды, будет захвачен врасплох. И теперь истина наконец восторжествует.
— Как драматично. И как же вы думаете добраться до истины?
Он дотронулся до ручки и блокнота.
— Я умею задавать вопросы. И наблюдать.
— Господи, — раздался рядом с репортером голос Ремы. — Наблюдать. Ну точно, как наша Керри.
Керри покачала головой в ответ на реплику тетушки. Но Рема, не переставая стучать спицами в такт движению поезда, лишь однажды обернулась на нее и продолжала:
— Господи, да она всегда замечала все самые мелкие детали. И выясняла, что за ними кроется. Эти ее
