Телеграфист, Фарнсуорт, крикнул в толпу:
— Так, Лин. Используй эту свою штуку. Поезжай за доктором Рэндаллом!
Смотритель добавил:
— И, бога ради, кто-нибудь, посмотрите, дома ли Вольфе.
Лин перекинул ногу через раму велосипеда, и, освещая путь висящим на руле фонариком, уехал в темноту.
Смотритель обратился к Кэботу и Гранту:
— У нас тут в деревне нет врача. Ближайший — только в Эшвилле. Около трех миль пути. Может занять добрый кусок времени.
Как будто, подумала Керри, мы обязаны объясняться перед этими чужаками.
Она повернула голову в сторону Ремы.
— Эта рана. Она…
— Серьезна, — вмешался Кэбот. — Нужен врач. И быстро.
Рема посмотрела на него.
— Можно подумать, мы тут, женщины гор, видевшие немало крови, не знаем пары-другой вещей насчет того, как лечить.
Керри с отвращением заметила ужас на лице Кэбота при слове кровь. Грант слегка кашлянул.
Но Рема еще не закончила.
— Наша Керри, уж она-то не раз спасала от смерти свою маму, хрупкую бедняжку, и так много лет.
Все еще стоя на коленях, Кэбот выпрямил спину и взглянул на толпу — а потом и на саму Керри.
— А что, у вас тут проблемы с бандитами, рыскающими вокруг станции поезда?
Керри ответила ему твердым взглядом.
— У нас тут, — сказала она, — их нет.
МакНейми теперь тряс Берковича за плечо.
— Не могу привести его в себя. Кто-нибудь может принести холодной воды?
Керри сосредоточилась на лице репортера. Бледность. Губы. Кто-то дернул ее за рукав.
— Этот милый дядя-репортер, он как? — Голос Талли звенел от ужаса.
Взяв разодранное пальто, Керри потянулась к дрожащей от холода сестренке и набросила его на голубое домотканое платье Талли.
— Но, Керри, а ты…
— Ш-ш-ш-ш. Не волнуйся обо мне. Ты замерзла, а я нет.
Талли открыла рот, чтобы возразить.
Керри помотала головой.
— Поверь мне, в Нью-Йорке только так и носят — с одним рукавом. — Она глубоко вдохнула, чтобы скрыть дрожь.
МакНейми приподнял руку репортера.
— Она права. Пульс очень слабый.
Керри снова нагнулась над неподвижным телом. Милое лицо застыло. Холодная сырость грязи и сосновой хвои проникала сквозь юбку Керри до самой кожи.
Наблюдая, слушая, ощущая, она не могла не чувствовать, что и толпа наблюдала за ней. Где-то наверху, на платформе, женщина в лиловом сказала:
— Ну у нее же не может быть медицинского опыта.
Керри подняла голову ровно настолько, чтобы встретиться с ней глазами. Она не собиралась приводить этой женщине перечень всех тел, что ей довелось переворачивать за свою короткую жизнь — и тех, что были в отключке, и тех, что покинули этот мир. Ей, Керри, пришлось повидать и пьяное оцепенение, и смерть.
