Эдуард думал закатить в досаде глаза, но тем самым словно приоткрыл форточку, через которую, пользуясь случаем, в мозг немедленно заползли рваные клочья липкого тумана, и вынужден был сомкнуть в миг потяжелевшие веки.
— Только не уходи! — прорвался в его сознание сквозь сгущающуюся мглу испуганный крик Саша.
— Я… посплю… пожалуй… — выговорил он с вялой улыбкой — и в самом деле уснул.
— Без крайней нужды с постели лучше пока не вставайте, сэр Эдуард, — проговорил тщедушный светловолосый юноша-асат в перетянутом на поясе широким кожаным ремнем длинном, до пят, расширяющемся книзу черном одеянии с узкими рукавами и стоячим воротничком с белой вставкой. Левую половину его лица почти ровно пополам делил старый, криво зашитый шрам. — Ваша болезнь нами еще не побеждена полностью.
— Вы Франц? — спросил рыцарь, несмотря на предупреждение, все же приподнимаясь на локтях. Голова пока не кружилась, но он знал, что это ненадолго. Левое плечо слегка подергивалось, но какое-то время должно было выдержать и оно.
— К вашим услугам, — церемонно поклонился юноша.
— Сколько я… Сколько я проболел? — задал вопрос Эдуард.
— Восемь дней. Кризис наступил раньше и оказался куда более выраженным, чем это обычно бывает. Вероятно, причиной тому лекарства, которые я был вынужден изготавливать самостоятельно.
— В аптечке… В аптечке была сыворотка… Публикан Антоний предупреждал нас с сэром Гуго, что на планете можно подхватить какую-то местную гадость, и выдал ампулы… По две штуки каждому… С красной маркировкой.
— Вот как? — удивился Франц. — Странно. Я ничего подобного в карете не нашел.
— Не в карете… В «седле»… Под передней панелью…
— А-а, — хлопнул себя по лбу юноша. — В «седле»-то я и не догадался посмотреть. Рыцари редко возят с собой аптечку.
— Для всадника-караванщика она обязательна, — сказал Эдуард. — Без нее не получишь лицензию.
— Я не знал, — виновато развел руками Франц.
— Надо полагать, сударь, я обязан вам жизнью… Примите мою самую искреннюю благодарность — больше мне сейчас, к сожалению, нечего вам предложить, — возможно, с некоторым запозданием, но при этом со всей торжественностью, на которую хватило его подорванных сил, выговорил рыцарь. При этом ни разу не сбился! — Но заверяю вас, при первой же возможности я уплачу этот долг.
— Что вы, сэр Эдуард, даже не стоит упоминания, — отмахнулся юноша. — Помочь вам было моей обязанностью — как человека и как…
— Лекаря? — закончил за собеседника рыцарь, заметив, что тот неожиданно запнулся.
