Отец Славки, научный сотрудник, имел свою стройную систему воспитания. Прежде всего он был категорически против наказания.
— Видишь ли, Маша, — говорил он жене, расхаживая по комнате, — любое наказание — это расправа. Да, расправа, — видя протестующий жест жены, категорично повторял он. — Разве, наказывая ребенка, мы думаем о его исправлении? Отнюдь. Мы просто даем выход своему раздражению.
Мать Славки тоже была против наказания, но, по ее мнению, мальчик должен чувствовать отцовскую руку. Правда, она ясно не представляла себе, в каких формах это должно проявляться, но ведь должен же быть мужчина в доме?
Однако Михаил Александрович был непреклонен: больше самостоятельности, поменьше мелочной опеки.
— Пойми, — не раз говорил он жене, — самое страшное это переломить характер Славика. Сделать это чрезвычайно просто и легко. Представь себе: мы заставляем его делать то, чего он не хочет. Он выполнит наши требования, но кем он вырастет? Безвольным, бесхребетным. Хорошо ли это?
Жена соглашалась — нехорошо. Да и Славик не давал повода подавлять его желания, ограничивать его самостоятельность. С некоторым оттенком гордости мать любила говорить, что не бывает в школе.
Славка рос предоставленным самому себе. Еженедельно отец или мать с удовлетворением (ведь одни пятерки) расписывались в его дневнике, заменяя столь необходимые мальчишке задушевные беседы просмотром, как говорил Михаил Александрович, его «школьных документов и показателей».
Между тем отношения Славки с классным руководителем Еленой Павловной постепенно обострялись.
— Я категорически запрещаю писать сочинения шариковыми ручками. Буду ставить двойки, — заявила Елена Павловна в начале учебного года.
— Почему? — послышались голоса.
— Потому что нельзя, — отрезала Елена Павловна.
— Но... — попробовал объяснить Славка.
— Без всяких «но», Лазарев, — оборвала его Елена Павловна. — Последнее время вы всё встречаете в штыки. Извольте подчиняться.
На следующий день Елена Павловна обнаружила на своем столе вырезку из газеты, где было помещено разъяснение, что ученикам всех классов разрешается писать шариковыми ручками.
— Кто положил газету? — показывая на вырезку, спросила она. — И что этим хотели сказать?
— Я, Елена Павловна, — Славка встал из-за парты. — А сказать хотел то, что вы мне не дали сказать вчера.
— Прекрасно, Лазарев. Мы еще вернемся к этому в другой обстановке, — ледяным тоном произнесла Елена Павловна.
Это был явный намек, что Славке придется держать ответ за свой поступок перед дирекцией. Но когда Елена Павловна рассказала об инциденте завучу, требуя наказания Славки, Нина Васильевна ее не поддержала.
