Замврий залпом осушил фужер, и его лицо тут же недовольно перекосилось. Ему редко доводилось пить алкогольные напитки, и даже обычное вино давалось нелегко. Несколько секунд он стоял с перекошенной гримасой, пока не ушла горечь.
Настал черёд Урвана. Одно мгновение он колебался, но вскоре одним движением выпил весь кубок. Едва успел опустошить бокал, как на коже появился непонятный зуд. Она зачесалась так, словно его укусили сотни оводов. Такая реакция никак не могла случиться от обыкновенного вина.
Первое, что подумал хранитель, — чернокнижник его отравил. Он посмотрел на дно фужера, но ничего не обнаружил.
— Ты меня отравил, колдун? — спросил финист и посмотрел в глаза волхва.
— Нет, — спокойно ответил Замврий. — Я дал тебе свободу, о которой ты просил.
— О чём ты?
— Это зелье для превращения в ворона.
Ошарашенный Урван вновь уставился в бокал. То, с чем он так отчаянно боролся, теперь внутри него. Его феникс, преодолев искушение, не принял в себя скверну, а он по беспечности вкусил. Он фактически на мгновение стал как василиск, и божий противник.
— Зачем ты это сделал, чернокнижник?! — заорал финист, не сдерживая себя.
— Это твой единственный шанс убраться отсюда, — всё так же спокойно ответил Замврий, не реагируя на крик Урвана. — Слушай меня внимательно, хранитель. Когда выпорхнешь из грота, поднимись повыше к вершине. Лети так, чтобы пик у тебя был по правое крыло, дальше спускайся к подножию горы. Будь аккуратен. Горные потоки весьма суровые и капризные, а ты неопытный оборотень. Предупреди горожан о надвигающейся катастрофе и пусть они уходят из города.
— А как же ты?
— Если бы мы знали правду о горожанах, мы бы никогда так не поступили. К сожалению, я в таком состоянии не смогу догнать брата и рассказать ему о подвиге дивногорцев. Я дождусь его здесь и постараюсь убедить не отдавать око.
— Но зачем было меня обращать?
— Любишь кататься, люби и саночки возить. Почувствуй, какого это быть птицей. Скажи спасибо, что на тебе нет всадника, как на фениксе, — отшутился Замврий, пытаясь хоть как-то расслабить Урвана. — Убежать из этой пещеры по-другому никак…
Урван скрутился калачиком. Он почувствовал боль, словно в него одновременно впились тысячи игл. Его кожа горела, как если бы её облили маслом и подожгли, все органы ежились, будто их зажали в железные тиски и с силой сдавили.
Финист стремительно уменьшался в размерах. Кандалы спали с его кистей и с лязгом ударились об пол. Он опустил голову, посмотрел на руки и вместо волос увидел, как лезут чёрные вороньи перья, а сами они превращаются в крылья. Лицо удлинилось и образовало массивный клюв, а из задницы вырос хвост. Ноги трансформировались в лапы с четырьмя пальцами с острыми когтями.
