В облике дракона было что-то до боли знакомое. Создалось впечатление, что однажды хищника он уже где-то видел, но где именно и при каких обстоятельствах хранитель вспомнить не мог.
Рядом с рептилией параллельным курсом летел феникс. Он был точь-в-точь как его верный сокол. Размерами птица не превышала дракона. Вместе они неслись над огромным цветущим садом с прекрасными разноцветными цветками. Деревья испускали настолько насыщенный аромат, что хранитель его явственно ощутил.
Спустя минуту полёта в поле зрения зверей показался зелёный огонёк. Он прятался в кроне могучего фиолетового клёна у озера. Из него, как из источника, тянулось множество нитей, которые подобно густой паутине обволакивали всё дерево от корней до самой вершины. Нити врезались в кору явора и тянули из него живительные соки.
Дерево полностью пряталось в салатовом густом тумане и источало смрадное испарение. Оно с каждой секундой становилось сильнее, а дерево стремительно увядало. Зелёный огонёк, своими нитями присосавшийся к клёну, воздействовал на него как паразит. От него несло чем-то зловещим.
Недалеко от усыхающего древа раскинулось небольшое озеро. На поверхности воды напрочь отсутствовало хоть какое-то волнение. Идеально круглое оно напоминало зеркало, с такой же отражающей способностью.
Феникс и дракон подлетели поближе, чтобы повнимательнее рассмотреть незнакомое им явление. Они приземлились у явора и аккуратно, почти крадучись, стали подбираться поближе к дереву.
Огонёк вдруг ярко блеснул, и все нитки мгновенно втянулись в него. Пламя спустилось с кроны и приблизилось к мифическим животным. В двух шагах от них оно остановилось, а в их головах неожиданно зазвучал противный скрипучий голос:
— Я скверна. Я даю могущество и наделяю речью. Тот, кто примет меня, обретёт великое знание и станет покорителем мира, который упадёт к его ногам.
Голос исчез так же внезапно, как и появился. Вместо него звери уловили видение. Феникс увидел себя огромной птицей, в десятки раз больше себя нынешнего. Он восседал на самой высокой горе, простирающейся за облака и звёзды. К нему со всех концов света шли ангелы и люди и несли богатые дары. Даже сам Элогим спустился с небес и пал ниц перед фениксом.
Хищник пришёл в неописуемый ужас, когда в конце видения Бог поклонился ему. Всевышний — верховное существо, которое не должно ни перед кем склоняться. Сама идея, что творец может поклониться своему творению, казалась ему кощунственной. Этот мираж выглядел как извращение, а тот, кто насылал его, — был явным противником его Бога. Своими иллюзиями он желал обесчестить Элогима.
