Тем временем убегающий без оглядки чёрный грифон, почуяв неожиданный рёв за спиной, остановился, молниеносно развернулся и полетел обратно вверх, навстречу приближающемуся финисту. Как только расстояние между ними уменьшилось до ста шагов, лев широко разинул пасть и высунул язык. Едва всадник коснулся кончика органа, чудище спрятало язык и сомкнуло зубы.
Вольдемар, наблюдавший за сражением со стены, пришёл в ужас. Машинально подняв правую руку, принялся вращать ею по часовой стрелке. Солдаты, стоявшие в дозоре и следившие за каждым движением князя, резко потянули за канаты. Тотчас же шатры, покрывавшие вежи, разлетелись в разные стороны. Палатки обнажили огромные баллисты, которые князь поставил вместо керамических конусов.
Управляли стреломётами два лучника. Они спешно прицелились в сердце грифона и спустили упоры с храповиков. С грохотом скорпионы дали залпы по чудовищу. Отдача от баллист дёрнула массивные машины, и они сильно затряслись.
Один из дротиков блеснул в полуметре от брюха животного. Второе гигантское копьё пробило насквозь задние лапы льва и со свистом вылетело. От чудовищной боли, пронзившей тело, монстр взревел и выплюнул финиста. На глазах многочисленных воинов оборотень стремительно начал превращаться в человека и в течение пяти секунд от его звероподобного вида не осталось и следа.
Урван, покрытый с макушки до пят своей рвотой и слюнями грифона, теперь смог рассмотреть колдуна. Им оказался юноша с виду на несколько лет младше его, с красивыми правильными чертами лица. На голове мага торчал ёжик короткостриженых каштановых волос.
Чернокнижник раскинул в стороны руки и полетел вниз. Болевой шок оказался настолько нестерпимым, что чародей в одно мгновение после попадания копья лишился сознания. После трансформации у колдуна по-прежнему зияли на ногах сквозные дыры, из которых хлестала кровь, хотя диаметр отверстий стал заметно меньше диаметра древка.
Второй грифон наблюдал за разразившейся драмой сверху. Силясь предотвратить смертельное падение, не раздумывая, он бросился вниз. Его скорость была настолько высокой, что, схвати он брата у самой земли, не смог бы остановиться и непременно разбился. В тот момент ему была безразлична собственная жизнь, но не жизнь единственного члена семьи.
Лев левой лапой схватил финиста, а правой обморочное тело брата. Земля стремительно приближалась. Грифон чувствовал сильный встречный поток, мгновенное изменение формы крыла могло переломать их или в лучшем случае повыдёргивать перья.
