.
К 1859 году Честноков был владельцем особняка ценой примерно 150 тыс. рублей около Харламова моста в престижном районе Петербурга. Его общее состояние оценивалось в 500 тыс. рублей. Это было намного меньше, чем состояние генерала Бутурлина, которое, как полагал Честноков, достигало 10 млн рублей, но все же таких денег было достаточно, чтобы скромное провинциальное дворянское семейство могло жить на них с комфортом не менее сотни лет. Материальное положение Честнокова нужно сравнивать с положением других преуспевающих заимодавцев, таких как подпоручик Александр Терский из Москвы, от которого после его смерти в 1856 году наследникам досталось 16 тыс. рублей наличными и 60 тыс. рублей в долговых бумагах[167]. Еще более мелкий заимодавец Николай Попов был почетным гражданином небольшого городка Каширы. Он получил в наследство от отца 15 тыс. рублей и вложил их в займы, благодаря чему жил так, что больше походил на хорошо одетого парижского рантье, чем на московского купца: дни напролет он ухаживал за хорошенькими модистками и прогуливался по центру Москвы[168].
По сравнению с другими заимодавцами, в ходе этого расследования попавшими в список Третьего отделения, Честноков имел крупный портфель займов (на общую сумму 43 тыс. рублей), состоявший, однако, всего лишь из шести сделок, в отличие от портфелей настоящих «ростовщиков» – таких, как Терский или предполагаемый партнер Честнокова Миронов, заключавших десятки долговых сделок. Более того, хотя среди 38 предполагаемых ростовщиков, фигурировавших в списке Третьего отделения, 20 были обладателями портфелей на сумму более 10 тыс. рублей, ни один из них даже близко не подошел к огромной сумме, якобы выданной Честноковым Бутурлину. Значит, либо Честноков был скорее инвестором, а не профессиональным заимодавцем, либо он ссужал деньги через Миронова или другое подставное лицо, что не было чем-то необычным.
В 1866 году, когда Третье отделение расследовало деятельность петербургских процентщиков, выяснилось, что из 28 заимодавцев – людей среднего уровня зажиточности – пять совершали операции с деньгами других лиц[169]. Поскольку среди русских купцов по традиции считалось неэтичным продавать векселя других купцов Коммерческому банку, они обращались к услугам посредников, имевших дело непосредственно с банком[170]. Высокопоставленные аристократы, желавшие участвовать в этом бизнесе, нередко действовали через купцов: князь Борис Николаевич Юсупов поступал так в XIX веке, а князь Александр Алексеевич Вяземский, занимавший при Екатерине II высшие государственные должности, сохранил репутацию чрезвычайно честного человека, поскольку вел дела через богатого ростовщика и откупщика Василия Злобина
