На протяжении спецсерии «Безобразная невеста» («Шерлок», 2016) Шерлок Холмс показан нам в двух мирах – в классическом «конандойлевском» девятнадцатом веке и в современном, «шерлоковском», пространстве. С одной стороны, «просыпаясь» в современном самолете, Шерлок сохраняет память о своем викторианском сне. С другой стороны, когда он возвращается в девятнадцатый век, восприятие реальности 2010-х годов становится смутным и фрагментарным. И лишь оказавшись у водопада, Шерлок обретает ясность зрения и способен узреть оба мира сразу – и понять их сущность. Это и дает ему возможность вынырнуть из морока, сбросить в пропасть темного двойника (Мориарти) и главное – все увидеть и понять. Ныряя в Рейхенбах, Шерлок не падает, а летит сквозь водную завесу, и на лице у него счастливая улыбка: путь «вглубь себя», о котором он так загадочно упомянул в самом начале «Безобразной невесты», завершен>1.
Романтики и писатели фэнтези любили представлять подобные ситуации, заставляя своих персонажей пересекать границы между реальностями, вселенными, волшебной страной и повседневностью, сном и бодрствованием. Этот феномен русские исследователи назвали «двоемирием», говоря о романтиках, а прежде всего о Гофмане>2; этот термин был введен в литературный обиход В. Ф. Одоевским>3. По принципу двоемирия строится раннее фэнтези, от кэрроловской «Алисы» до баумовского «Волшебника из страны Оз». В параллельные миры можно попасть при помощи волшебства, через сны и видения, а также полностью отказавшись от этого мира, то есть фактически перейдя в загробный мир. Так происходит с Фродо в финале «Властелина колец, когда он навсегда покидает Средиземье и отправляется в Бессмертные края; так заканчивают свой земной путь персонажи «Хроник Нарнии» (погибнув в катастрофе и переселившись в страну Аслана, то есть Рай), такой же путь выбирает для себя Ричард в романе Нила Геймана «Никогде», навсегда спускаясь вместе с проводником в Нижний Лондон.
В этом смысле волшебная страна, царство духов, параллельный мир все равно остаются недосягаемы. Эти края можно увидеть, в них можно побывать, но рано или поздно героям необходимо сделать выбор в пользу той или этой реальности и либо вернуться в повседневность, либо остаться по ту сторону, то есть так или иначе покинуть этот мир. В «Безобразной невесте» Шерлок долгое время пребывает на грани сна и яви, сначала неосознанно, потом уже сознательно, однако в какой-то момент внутренний голос, воплотившийся в Уотсоне, говорит – «теперь надо просыпаться». Уотсон утверждает это не столько как друг и партнер, сколько как автор нарратива, внутри которого и существует этот викторианский Холмс. Момент ясности и видения обоих миров – в случае Шерлока, во время полета над водопадом – открывается лишь в короткий миг перехода из одного состояния в другое, как, например, в «Принце Каспиане» Льюиса:
