Кто этот Стелло? Кто этот Черный доктор?
Тоже не знаю.
Не походит ли Стелло на что-то вроде чувства, а Черный доктор – на что-то вроде суждения?
Я знаю одно: если бы мое сердце и разум обсуждали друг с другом тот же вопрос, они говорили бы то же самое>5.
В «Стелло» отчетливо выявляются личностные черты и особенности взаимоотношений, которые потом станут каноническими для всех шерлокианских пар: сочетание сердца и разума; холодность, гениальность и проницательность доктора – и теплота и чувствительность Стелло. Конечно же свойства Черного доктора отойдут к Шерлоку Холмсу, в то время как доктор Уотсон займет место Стелло – слушателя, свидетеля, человека.
Как же получилось, что доктор Белл превратился в сыщика Холмса, а доктор Уотсон отошел на второй план? Биографические обстоятельства этого превращения хорошо известны, но для этой книги гораздо важнее типология образа, давшего начало нашему герою. И тут следует указать два важных обстоятельства, сопровождающих вымышленных докторов. Первое – это уже упоминавшееся ранее недоверие к доктору как герою литературного произведения, характерное для викторианской эпохи. В статье, посвященной доктору Лидгейту, герою романа «Миддлмарч», обозначена веха, когда докторам становится наконец позволительно быть не только на вторых ролях – и это 1871 год, когда был опубликован этот роман Джордж Элиот. Автор статьи справедливо задается вопросом – «Почему же врач в качестве главного героя не появляется в британской литературе до 1871 года, так что когда нам на обеде у мистера Брука представляют молодого хирурга Терциуса Лидгейта, нам он так же внове, как и леди Четтам? В этот век научного и медицинского прогресса мы вполне могли бы ожидать, что встретимся раньше с героем-врачом»>6. И хотя до выхода рассказов Дойля пройдет еще какое-то время, дистанция, отделяющая «Миддлмарч» от «Этюда в багровых тонах», совсем невелика, всего-то 15 лет. «Доктора как доктора явно не представляли особого интереса для романистов XIX века, – говорится в той же статье, – и если писатель осмеливался выстроить свою книгу вокруг личной жизни доктора и его медицинской деятельности, то он рисковал нарваться на жесткую критику. Это произошло с “口нрбруком”，романом Гарриет Мартино (1839), который Сидни Смит ворчливо называл "историей любви аптекаря". Он утверждал, что доктор не способен к влюбленности: "Если он возьмет свою возлюбленную за руку, то в силу привычки измерит ей пульс; если она упадет в обморок, он предложит ей только нюхательные соли <…>”»
