Но тут снова произошло событие из ряда вон, Сидорович вдруг подозвал Сокола и передал ему и Феньку и броник, парень стоял с широко открытыми глазами и слегка ошалевший смотрел на всех. Первым очухался Шершень:
— Сидорович, что с тобой сегодня, ты же понимаешь, что у нас нечем тебе заплатить за такие подарки?
Старый торговец посмотрел на него свирепым взглядом и произнес:
— А я что у тебя что — то требую что ли? Ваше дело вон мои приказы выполнять и носить мне то, что скажу, притом мне надо чтоб вы были по возможности живые, не работаю я с зомбями, понял, так что брось спорить. Шершень подобрался и во всю глотку рявкнул:
— Есть! и вытянулся по стойке смирно. Смеялись долго, видимо выходил стресс, напряжение какое — то.
После того как все было разобрано и убрано к Сидоровичу в хранилище, все собрались за столом и торговец выставил пару штук коньяка, ребята собрали на стол и наполнили стаканы, Сидорович поднялся и начал говорить, Такой болью повеяло на всех сидящих за столом, что аж какая то стужа что ли прокатилась по всем:
— Был у меня сын, еще в той жизни, за периметром, так же как и тебе, Сокол, 17 было всего, помер он от рака, не смог я его спасти. Бросил я тогда жену, гуляла она от меня с другими и ушел в Зону, с тех пор вот здесь воспитываю вот таких вот пацанов. Это ответ на твой вопрос, Шершень, а ты, Сокол, как две капли воды на него похож, потому я вечером, когда вы пришли с ходки, увидел тебя и хорошо с катушек не слетел. Вот и хочу я постараться, коли уж своего не сохранил, то хоть этого попытаться сохранить с помощью моего товара от пули, чтоб хоть похожий на него жил. А звали моего сына Семен, давайте помянем его сейчас…
Утром парни отправились в свою очередную ходку, как — то она пройдет, не знал поди и сам Господь, так как в Зоне он не слышит стонов раненых и живьем раздираемых людей, ему нет дела до их нужд, в Зоне можно надеяться на себя, на тысячу раз проверенного друга, который и плечо подставит, когда ты споткнешься, и спину твою прикроет в бою. Шли быстро, мороз на улице был не шуточный, схватывал и за уши, и за нос, за то что открыто, жалил не шуточно. Снег, промороженный за ночь, даже не скрипел под подошвами берцев, он как бы свистел что ли, короче снегу и то мороз надоел поди уже. Быстрей бы уж холода меньше стали что ли, надоело уже каждый день морозы и морозы.
Весь путь до моста и дальше прошел без стычек, не было даже обычных слепышей, не говоря о чем другом, после моста нарисовалась кучка слепышей недалеко, но покрутившись вокруг и понюхав воздух, собаки решили разминутся с отрядом, видимо решив что нападать будет себе дороже. Вот же казалось бы слепые, а как они узнают, большой отряд идет или маленький? Если больше троих человек, а их меньше 10, ни за что не нападут, но горе если вас 2 или один, а их 5 или 7, тогда держись, спасет только умение метко стрелять, если стрелок не ахти — то разорвут. До перехода на свалку дошли быстро, на переходе сидели свои ребята, сталкеры, посидели с ними, чая попили, поговорили, потом дальше по дороге под названием Зона.
