Она сумасшедшая. Я слышал…
Кто?
Валенсия.
Сумасшедшая? В каком смысле?
Во всех.
Не нравится мне, что таких, как она, допускают здесь к работе.
Лысые головы офисных клонов отражали яркий флуоресцентный свет, механически поворачиваясь туда-сюда. По мере поступления информация передавалась от стола к столу, от соседа к соседу. Возможно, именно поэтому они и отпустили усы – чтобы не приходилось прикрывать рот, делясь секретами. Чтобы у нее перед лицом постоянно было что-то вроде маленького деревца.
Валенсия? Та девушка? Тихоня?
Да! Та, с бегающими глазками. Я слышал…
Кстати, я замечал, что она иногда разговаривает сама с собой.
Вот видишь? Она чокнутая. Мне говорили…
Кто?
Валенсия знала, о чем они шепчутся, что говорят о ней. Это не имело никакого значения.
Никогда раньше ее не видел. Она здесь новенькая?
Нет, она здесь по меньшей мере лет десять.
Я слышал, она кого-то убила.
Она смотрит! Шшш…
– Чего вы сейчас хотите? Вы хотите, чтобы я сообщила вам по телефону дату своего рождения и номер кредитной карты?
Валенсия вернулась к реальности, благодарная звонившей за то, что ее прервали, пусть даже голос в трубке был таким же недобрым, как и те голоса, что звучали в ее голове.
– Да, мэм, – сказала она женщине у себя на ухе. – Чтобы подтвердить вашу учетную запись. – Она вытащила из тайника под столом дезинфицирующую салфетку и начала протирать клавиатуру компьютера – действие было почти такое же непроизвольное, как моргание. В возрасте десяти лет Валенсия посмотрела какое-то телевизионное шоу о накоплении мертвых клеток кожи на предметах домашнего обихода и офисных поверхностях. Тогда же она вышла на тропу войны и с тех пор вела бой с невидимым миром бактерий.
Она не могла сформулировать, почему ей так не нравятся мертвые клетки кожи. Просто иного не могло и быть. Возможно, это была скорее реакция на стресс, чем реакция на нечистоту; за уборкой она успокаивалась, как будто вытирала внутри головы, ненадолго сметая голос. А когда мысли наконец успокоились, Валенсия почувствовала на себе чей-то взгляд. Точнее, взгляд Питера. Ей не составляло труда представить выражение его лица, потому что именно так смотрели на нее все: с интересом и любопытством, а иногда с беспокойством или тревогой.
Валенсия была единственной в офисе, кто использовал перед обедом полную упаковку одноразовых дезинфицирующих салфеток. В этом не было ничего плохого, как не было ничего особенно хорошего в том, чтобы копить на своих вещах все, что на них попадало. Странно было то, что она была одна такая. Да, несправедливо, но раньше ей было все равно.
