— Русскую винтовку видел? — спросил он.
— Нет.
— Пойдем со мной.
Он взял винтовку и повел меня в лес. Там, пристроившись около пня, он выстрелил в ствол дальнего дерева и пробил его насквозь.
— Видишь, как бьет! Можно кабанов стрелять далеко. А сейчас каждую пулю беречь надо. Разрешаю тебе выстрелить один раз.
На следующий день вернулись батчики. Они привезли продовольствие и тревожную весть. Белые заняли Усть-Самаргу. Но из бухты Ольги пришли партизаны, вступили в бой. Им нужна помощь.
Было решено присоединиться к ольгинским партизанам. И вот вечером мы спустили на воду баты. Вместо хорской тайги я увидел бой на морском побережье.
Я не понимал тогда, что значит — «ударить с тыла», но когда командир повторил это несколько раз, мне захотелось идти с ним рядом, с оружием в руках. Но меня оставили на берегу до особого распоряжения. Несколько дней подряд я почти не сходил со своей оморочки. Под пулями возил партизанам боевые припасы, продовольствие. Но самый тяжелый путь мне достался, когда принесли раненого командира. Я перевез его на наш берег и вспомнил, что отсюда совсем недалеко до той избы, где весной нас встречала женщина. Может быть, она захочет увидеть его? С этой мыслью я пустился бежать на край деревни через кусты. Канчуга, уже знавший в чем дело, предупредил:
— Даю тебе времени столько, сколько потребуется, чтобы выкурить одну трубку.
Однако бежал я напрасно. На месте знакомой избы я увидел пепелище.
Мы отвезли Александра Петровича в санитарный лагерь. Это был тяжелый день. Но скоро я увидел, как красные знамена поднялись в воздухе, и далеко вокруг прокатилось победное «ура».
Я вспомнил об этом спустя несколько лет на Сукпае. Песня звенела в моей душе так же, как звенит Сукпай, когда сбросит с себя тяжелые льды и мчится вдаль, раскидывая заломы и камни.
Он шел по тайге звериной тропой,
Переваливал через горы,
Ветер, слетавший с высоких берез,
Трепал его кудри.
Веселая речка в лесной глуши,
Сверкающая на солнце,
Была его верным проводником
До самого моря.
Он шел, на ружье опираясь слегка,
Перешагивал через валежины,
Потом огляделся и сел отдохнуть
У серого камня.
А здесь смуглолицая дочь лесов
Ягоды собирала
И вдруг увидала на берегу
Русского человека.
Она подошла к нему не спеша,
Поклонилась пугливо,
Поставила молча к его ногам
Чумашку с брусникой.
Он руку девушке протянул,
Сестрой ее называя.
В глазах у него голубая волна
Как будто качнулась.
— Я только что вышел из боя, сестра.
Мой путь еще очень трудный,
