Что я понял еще? Эти способности, заключенные в артефакте, явно принадлежали жертвам. И за сражение дважды применить одну и ту же фишку я не смогу. Потому что после использования артефакта снизится заполненность живой энергией. Значит, и следующая доставшаяся способность станет пожиже. И даже это еще не все. Каждое использование артефакта будет влиять на мое сознание. У меня и так не сказать, чтобы чердак в порядке – все эти накатывающие воспоминания покоя не дают – а что будет после – невозможно предположить.
В общем, вещица занятная, однако использовать я ее пока, да и, надеюсь, вообще, не буду. А мне еще предлагают все их найти. Спасибо, что-то не хочется.
С другой стороны… Я представил, что будет, если остальные артефакты окажутся в чужих руках. Да еще и человека, не особо отягощенного моральными принципами. Получается, будет лучше, если мы найдем всю эту хрень Культа? Хотя бы для того, чтобы никто не смог использовать ее против нас.
Час от часу не легче. Радовало лишь существование противоборствующей Культу силы. Хотя и тут я особых надежд не питал. Мятежники могут оказаться такими же ублюдками, как и Жрец, разве что чем-то сильно обиженными на Голос. И тогда мне придется разбираться в сортах дерьма, выбирая чью-то сторону. Хотя если подумать, первый и самый решительный шаг сделан. Жрец убит, алтарь разрушен. Отступать некуда, позади квартал.
Как и каждый нормальный человек, выбравшийся из полной жопы, я решил отложить разбор проблем. Хотя бы потому, что сейчас никакой стратегии у меня не было. Подождем, посмотрим, что там нам приготовил Голос. А сомнений, что он опять придумал какие-то веселухи, у меня не было.
Остаток дежурства прошел спокойно. Вообще мне нравилось время сразу после волны. Если опустить небольшие неудобства в виде слабости после использования способностей, то это был самый безопасный период в Городе. Все сидят по норам, зализывают раны, отъедаются и отсыпаются. Только полному отморозку придет в голову напасть сейчас.
К вечеру на дежурство заступила Гром-баба, которую точно подменили. Обычно она руководствовалась поговоркой: «Мимо тещиного дома я без шуток не хожу…». Хотя шутки у нее были скорее специфическими, в некоторых странах мира их называли грубостью и невоспитанностью. Ну, тут уж ничего не поделаешь. А теперь Громуша словно воды в рот набрала.
У утру, ни хрена не выспавшийся и злой, я спустился завтракать. Гребаный палец болел и чесался всю ночь, даже лошадиная доза алкоголя не помогла. С другой стороны, каждый военный знает, если чешется, значит, заживает.
