Тогда нашел косматый зверь теплый бор, стоящий против солнца, нашел солнечную опушку и залег в глубокой берлоге. Он положил одну широкую лапу под голову и прикрылся другой широкой лапой.
Заснул он вполглаза: один его глаз так крепко спит, что хоть шею руби, а другой глаз глядит, что делается вокруг.
Заснул он вполуха: одно его ухо так крепко спит, что хоть шею руби, а другое ухо слушает каждый шорох.
Заснул он вполноздри: одна ноздря так крепко спит, что хоть шею руби, а другая ноздря каждый запах чует.
Неслышно приблизился Пера к медвежьей берлоге, но унюхал, услышал, увидел его Хозяин Земляного Дома. Поднялся могучий зверь, заслонил широкой косматой спиной белый свет, прыгнул в сторону на три своих роста.
Пустил Пера стрелу из лука — вонзилась стрела выше сердца, метнул копье — вонзилось копье ниже сердца.
Заревел Хозяин Земляного Дома:
— Давно я тебя поджидаю здесь, Пера! Ушел ты от Яг Морта, а от меня не уйдешь!
Налились кровью медвежьи глаза, раскрыл медведь пасть и с ревом пошел на Перу.
От того рева оглох Яча и выронил лук. Упал Яча в мягкий белый мох, зашептал:
— Дедушка могучий зверь, не держу я в мыслях убить тебя, не рви ты меня в клочья…
А Пера выхватил правой рукой из-за пояса острый нож, левой рукой прикрыл голову. Не стал Пера прятаться за дерево от свирепого зверя — от туна, ставшего медведем.
Вонзил Пера острый нож в страшную медвежью голову, чуть повыше уха, — перевернулся белый свет в медвежьей голове, словно наелся Хозяин Земляного Дома пьянящих мухоморов.
Вторым ударом распорол Пера медвежье брюхо — и упал Хозяин Земляного Дома бездыханным.
Ушла душа из медвежьего сердца и из медвежьей печени, и вернулся слух и вернулась сила к охотнику Яче.
Сказал Яча Пере:
— Ты сильный охотник, Пера. Никто не мог одолеть Хозяина Земляного Дома, немало охотников разорвал он в клочья величиной с рукавичные шкурки, а ты сладил с ним.
У входа в берлогу раздели Пера с Ячей Хозяина Земляного Дома, сняли с него его косматую шкуру, оставив, по обычаю предков, нетронутыми голову и передние лапы, и, как велит обычай, с громкими криками понесли шкуру и мясо в паул.
Быстрее ветра разнеслась по таежным и тундровым селениям весть об удачной охоте.
— Не сердись на нас, Лесной Старик, — сказали люди, — мы воздадим тебе великие почести, будем петь и плясать, и пусть твоя тень веселится вместе с нами. Кара-кийя!
И убитый он оставался для них могучим Лесным Хозяином.
— Кара-кийя! Кара-кийя! Кара-кийя! — кричали все, а шаман бил в бубен.
