А я всегда знал, что Троекуровы будут рады нашему браку.
Вот только теперь мне любопытно, что именно ими движет. И сколько человек из семьи князя Выборгского знают об истинном происхождении Сони.
Вернувшись в комнату, я позвонил Григорию. Уверен, я разбудил старика, хотя он и не подал виду. Голос моего камердинера звучал так, будто Григорий с максимальным зарядом бодрости только и ждал возможности ответить на звонок своего господина.
Спустя двенадцать минут открылась дверь ванной, и я увидел Соню в белоснежном махровом халате. Её красивые длинные волосы цвета воронова крыла были перекинуты через плечо.
Она одарила меня горячим взглядом.
– Гляжу, ты позаботился об ужине, муж мой? – проворковала она.
И смутившись, отвернулась.
– Не только об ужине, но и постель перестелил и переоделся, как видишь, – сделав вид, что не обратил внимания на её смущение, проговорил я. Я облачился в такой же белый халат, что был на Софье, его принёс Григорий.
Я подошёл к Соне и, взяв её за руку, проводил к столу и усадил на стул.
Сам сел напротив и разлил вино по бокалам.
– За наше с тобой воссоединение! – произнёс я и поднял свой бокал.
– И за свадьбу, – наставительно подняла она указательный палец.
– И за свадьбу, – с улыбкой согласился я.
Зазвенели бокалы, и мы сделали по глотку вина.
– Я подарю тебе кольцо, обещаю, – улыбнулась Соня, заметив, что я смотрю на указательный палец её правой руки.
Ещё когда мы лежали на кровати, она, думая, что я сплю, достала из тумбочки коробку и надела подаренное мной кольцо.
– Подаришь, я не сомневаюсь. Как тебе этот тыквенный суп, дорогая?
– Выше всяких похвал, дорогой, – поддержала она мою игру.
Мы весело рассмеялись.
А затем три минуты ели молча. Обстановка стала немного давящей.
– Знаешь, такие ночные походы за едой мои братья-Сидоровы называют «ночной дожор», – проговорил я, вновь разливая вино по бокалам.
– Очень меткое описание, – улыбнулась Соня, взяв бокал. На четыре секунды она задумалась, а затем тихо произнесла: – М-м-м… Давай за то, чтобы у нас и у наших близких всё было хорошо? За светлое… будущее.
– Прекрасный тост, – отозвался я.
Мы снова выпили. Соня посмотрела на постель и смущённо улыбнулась. Но когда вновь повернулась ко мне, взгляд её стал… грустным? Печальным?
Я потянулся к своей жене и накрыл её ручку, лежащую на столе, своей ладонью.
– Что-то не так? – участливо спросил я.
– Всё так, Аскольд… – тепло ответила она. – Просто… С тех пор как ты стал Оболенским, я не знала, что делать. Я была в смятении… Выбрать долг перед родом? Или забыть о роде? Но смогу ли я забыть? А что, если я подумаю, что отказалась от мысли противостоять Годуновым, выбрала тебя, но… Но моя злость и ненависть к ним не отпустила бы меня. Тогда бы я втянула тебя в свои проблемы. Могла бы подвести тебя. Так я не знала, что делать. И всё же… Жизнь вдали от тебя становилась для меня всё тяжелее и тяжелее. Я понимала, неважно что я выберу – идти против Годуновых или же вместе с тобой создать новый род, я должна быть сильной. Я стала Мастером и отправилась в Африку. После Африки я хотела встретиться с тобой… Но боги устроили нам встречу раньше. И… Как бы странно это ни звучало, я благодарна им за то. Я понимала, что я умру там, Аскольд! Я… знала, что если кто и сможет спасти меня, то только ты! Я хотела, чтобы ты оказался рядом. Не только чтобы выжить, но чтобы и жить дальше. И жить вместе с тобой. Понимаешь, Аскольд?
