Надо ли кому-то объяснять, что я был смущен и оглушен услышанным? Мало того, что рассказ просто идеально накладывался на мою собственную любовную историю, мою ситуацию и личные чувства, так еще и оставил после себя стойкое ощущение, что самое главное я упустил, не понял.
Я допил коньяк и оттолкнул от себя рюмку.
Напиток, как я уже упоминал, был скверный, и вовсе не способствовал ясности сознания, напротив, слегка его затуманивал. Я напрягся, борясь с туманом в голове и стараясь отладить мыслительный процесс. А когда это мне, наконец, удалось, я понял, мне стало ясно то, что все это время беспокоило своей недосказанностью и сокрытостью. Как говорится, тонкий намек нашел своего адресата, то есть меня. Вся эта история, пусть не в деталях, а, в общем, была похожа на мою собственную историю, на неловкую сказку моей любви. С той лишь разницей, что мне самому не пришлось, не удалось стать письмом. Что, со мной что-то не так? Может, я как-то не так люблю? Чушь! Я люблю, я так люблю!.. Что же я здесь до сих пор сижу? Автобус!
Я глянул в окно, и увидел, что мой автобус уже выруливает с площадки.
Я вскочил, опрокинув стул, на котором сидел. Не обратив на это внимания, пронесся через весь зал, едва не опрокинув мимоходом официантку Зину вместе с ее тележкой и, выскочив наружу, бросился наперерез автобусу.
И уже позже, сидя на своем месте в полупустом салоне, прижавшись лбом к стеклу и безразлично отслеживая проплывающие мимо пейзажи, я подумал, что, если я правильно понял рассказ незнакомца, не было никакой необходимости нестись мне куда бы то ни было сломя голову. Ибо, все, что есть в моей душе — там и всегда останется, а ни на что другое я повлиять никак не смогу. Иными словами, каждый в ответе за ту любовь, что есть у него внутри. Не дать погаснуть своей любви — вот единственное, что мы можем сделать друг для друга. Я улыбнулся этой новой для меня мысли, почувствовав и восприняв струящееся от нее тепло. Потом, уже засыпая, я вспомнил перепуганное лицо Зины, и подумал, что она, должно быть, очень симпатичный и славный человек. И тележка у нее отличная. И бант…
27 марта 81 г. Керчь
Уже стемнело, когда Антон, отработав смену, возвращался домой в один из отдаленных районов города. Впрочем, отдаленный для такого города, как Сальви-Крус, понятие относительное, потому что все его спальные районы практически вплотную примыкают к центру, а сам город из конца в конец можно пройти пешком за какие-нибудь три часа — не много по нынешним меркам.
