В тот же миг ослепительная вспышка резанула Анно по глазам. Закрывшись рукой, он откинулся на спинку кресла и некоторое время сидел неподвижно, лихорадочно соображая, что же еще могло произойти. Все, чему он был свидетелем в течение последних часов, было странно, мягко говоря, необычно, противоречило всему его предыдущему опыту и потому никак не укладывалось в сознании. Он чувствовал себя так, будто в его голову пытаются втиснуть кубик большего, чем внутренний объем черепа размера. Как ни стараются — не лезет! Так вот, в этот момент он ощутил, как сжалось все его естество от предчувствия, что все предыдущие чудеса — пустяки по сравнению с тем, что произошло теперь, и что ждет дальше.
Открыв глаза, он увидел, что кресло напротив, в котором сидела гостья, пусто, чашка лежит разбитая (к счастью ли?) на полу, а сама она стоит посреди комнаты, обеими руками прижимая к груди свою странную трость. Корзина ее исчезла, впрочем, в комнату она вошла уже без нее, он это давно заметил. В ушах звенела тишина, после яркого света реальность воспринималась им фрагментарно и в основном в виде контуров на более светлом фоне. Анно тоже поднялся на ноги, но не смог сделать ни шагу, ноги словно прилипли к полу. А когда он наткнулся на устремленный на него взгляд женщины, его прошиб холодный пот. Взгляд ее транслировал в его сторону тоску, мольбу, призыв и, черт возьми, снова угрозу. Над головой ее через слабое призрачное сияние возгорелось уже знакомое ему светящееся кольцо, а через некоторое время он обнаружил, что над первым кольцом под самым потолком есть еще одно, точно такое же, но когда и как оно там появилось, он сказать не мог. Вскоре нижнее кольцо поднялось выше и повисло точно под верхним. Оба они ритмично меняли цвет и светимость, словно этими процессами управляла некая неслышная мелодия. Ну, почему же неслышная? Стоило Анно подумать о ней, как тут же он ее и услышал: тонкая мелодия возникла из подсознания, как неотъемлемое его приложение. Музыка была чарующе красивой, но странной, потому что нельзя было определить, какой инструмент ее исполняет. Эту музыку нельзя было запомнить, но и невозможно было забыть, она текла и струилась, как река времени, река жизни. Видимо, ему довелось прикоснуться к музыке Сфер, конечно, лишь к ее отзвуку. Впрочем, это предположение пришло к нему позже, тогда же он упивался невиданным зрелищем.
Когда между кольцами осталась лишь едва различимая полоска пространства, нежно-палевые накаты света в них вдруг сменились ярко-багровым накалом. Кольца разлетелись в разные концы комнаты, зависли на мгновение и ринулись навстречу друг другу. Море огня затопило комнату, пропитав все багрянцем. Оба кольца водили огненный хоровод, сплетались, образуя того же качества шар, вновь разлетались и начинали все сначала. Сыпались огненные брызги, пахло озоном. Процесс длился долго, но и наблюдать за ним можно было бесконечно. Вот, разлетевшись в последний раз, кольца ринулись друг на друга. Ударившись, точно два сокола, грудь в грудь, они слились воедино, а, слившись, погасли.
