Естественно, мне не нравится то, что делает Лиля (так она просила меня называть её), – она буквальная тётя, – а я играла её инопланетянкой.
С последней нашей премьерой «Телевизионные помехи» произошли «небольшие неприятности», – как с «Тремя мешками», и с «Историей Лошади», – но покруче.
Снова играем.
Вот это, мне кажется, ваш спектакль. Очень он вам близок, и я уверена, когда вернётесь, мы сыграем его для вас.
Приезжали ко мне в гости мои дядя и тётя из Чебоксар. Видели они меня только на сцене театра и по телевизору. Уезжая, сказали: «Вот теперь мы на тебя не обижаемся за то, что не пишешь, и маме твоей объясним, чтобы не обижалась, – как ты это выдерживаешь, это же не профессия, а какая-то каторга!»
Я не помню, кто-то из больших артистов сказал: «Каторга! Но какая сладкая каторга!»
Сегодня у нас 11 марта, 14 марта я начинаю репетировать с польским нашим и моим любимым режиссёром Эрвином Аксером в пьесе «Наш городок».
А ещё за мной приезжали послы от Герасимова сниматься в фильме «Юность Петра» – сыграть мать его первой жены Евдокии.
Это всё прекрасно! Но съёмки-то будут в Голландии, Бельгии, ГДР, – я не думаю, что Пётр I брал с собой свою тёщу.
А так хотелось бы!
В эту зиму у меня в доме выросли и зацвели 35 (!) горшков тюльпанов, нарциссов и гиацинтов. А морозы были просто блокадные, я жила в театре. Приезжала к ним через день. В квартире температура 7 градусов.
Посередине комнаты поставила стол, всех моих ребятишек на него, достала у соседей два торшера, включила лампочки по сто свечей, итого, – 400 свечей на них светили ежесуточно. И как они меня отблагодарили!
Это было какое-то неземное, а на самом деле Земное Чудо Красоты!
Я же с ними всегда беседую.
– Малыши мои, ненаглядные, солнышки вы мои! Ну, видите, я приехала, а мороз-то какой, жуткий! А я к вам приехала! Не сердитесь на меня, ну, что поделаешь, ваша хозяйка – артистка, – представьте себе, – у меня утром репетиция, – вечером спектакль, – а я между репетицией и спектаклем приехала к вам. Посмотрите на мои руки, – окоченели, – посмотрите на мои замёрзшие ноги, – еле двигаются, – а водичку я для вас приготовила ещё позавчера. Пейте, пейте, мои маленькие, пейте, мои единственные, пейте, мои красавцы! И началось!!!
Каждый раз приезжаю: один расцвел!
двое расцвели!
сразу пятеро!
Но какие!!!
Я их, конечно, погружаю в такси и везу в театр.
Очень многим людям я принесла радость в эту жестокую зиму.
Представь себя, Анютка, мою бедную костюмершу Эльку, – я подарила ей горшок, один Белый-белый тюльпан уже распустился, а второй ещё «на взлёте». И какой же он потом у неё дома вырос! Эта Элька на каждом спектакле ко мне подходила:
