Первый раз пришла в театр, – собралась вокруг толпа измученных, серых, постаревших лиц, смотрят на меня глазами узников и жалобно, с тихой завистью, повторяют: Господи! Какое у тебя просветлённое лицо, какие светящиеся глаза, как будто пришла к нам из другого мира!
А я, действительно, пришла из другого мира.
Когда наконец-то сняли гипс, выяснилось, что ходить я совсем не могу. Серёжа Юрский отвёз меня в свою святая святых… – институт травматологии и ортопедии, где оперировали и вколачивали железные штыри в его плечо, месяцами разрабатывали. Я теперь знаю значение этого слова «разрабатывать». Прилагаю вам 34 пункта моего разрабатывания, – и это ежедневно. Ну и этого мало, – хожу, как на работу, с одиннадцати утра до четырёх дня, – озокерит, электростимуляция, гимнастика.
Оказалось, сначала, что у меня только атрофия мышц больной ноги. От моей драгоценной (а она, действительно, оказалась для меня драгоценной – погорели три фильма, концертная поездка в Кишинев, премьера в Ленинграде фильма «Чужие письма», где нужно было просто в каждом кинотеатре перед сеансом выйти в длинном платье на сцену и сказать: Здрасьте! – и сразу же по почте – 20 рублей) – остались косточки и вокруг них, как выражались мои врачи, кисель. Это было жуткое зрелище, – одна нога, как нога, а вторая в два раза толще.
Господи, даже страшно вспоминать.
Потом показывали меня невропатологу, который установил, что это наслоение последствий после сотрясения мозга, когда у меня отнялись обе ноги.
Ну, дела!!! Наблюдать ежедневно свою ногу, тонкую, как спичка, а внизу – валенок, обтянутый буро-лиловой кожей, этот процесс не повышает настроение.
А теперь, когда всё позади, – поймите причину моего счастья и просветления. Сначала я подвязывала к ступне подошву. Потом! О Боже, какое счастье – напялила на неё спортивные тапочки без шнурков, шнурки не завязывались.
А потом!!! Оля[10] принесла мне туфлю сорокового размера, и я в неё влезла.
Нет, всё-таки никому, кроме меня, не ведомы такие вариации счастья. Дальше счастье поднималось всё выше и выше – надела свои зимние сапоги, долго не застёгивалась молния на левой ноге (мозоль от срастания косточек), потом застегнулась! Ура! Ура! Ура!
А вчера – мерила туфли из «Кошек-мышек». Налезли!
Вот в чём счастье!
А они там что-то выясняют, а выясняют опять же то же самое: кто говно артист, а кто не говно.
И вот так ночами я думаю – а, может быть, в этом моё счастье, что Бог мне успокоиться не даёт: то одна встряска, то другая. И снова, как в первый раз, выходишь на сцену, но уже о большем я знаю и о большем могу рассказать.
