Но в традиционные системы социализации включаются и другие обряды, которые заботятся о самых разных сторонах развития ребёнка, о признании его гендерной роли, сексуальной привлекательности, фертильности, долгой жизни и счастливой судьбе, а также о профессиональной состоятельности.
Квалификационные обряды в системе социализации
В обряды детского цикла также входят обряды, связанные с подготовкой к какой-либо профессиональной деятельности или, шире, с закреплением за индивидом какой-либо квалификации.
Самые первые действия, связанные с будущими занятиями, как сказано было выше, могли совершаться в момент обрезания пуповины: у мальчика — над топором, у девочки — над рукодельем (см. выше). Некоторые обряды детского цикла, например, манипуляции с волосами, имели ярко выраженные профессиональные гендерные коннотации. У украинцев, белорусов, сербов, поляков на 3-ем, 5-ом или 7-ом году, у разных народов по-разному проводились постриги, обязательным моментом которых было усаживание мальчиков и девочек соответственно на или рядом с предметами, символизирующими мужскую (топор, борона, сабля) или женскую работу (веретено, прялка, чесальный гребень, пряжа) (Байбурин 1991). Всё это вводило ребёнка в гендерную роль, которая в традиционных обществах неразрывно связана со строго определённым кругом занятий. Иногда проводились особые квалификационные обряды, например, посвящение девочки в пряхи у белорусов: в торжественной обстановке она выпрядала первую нить, которую затем сжигали. Золу девочке надо было проглотить, чтобы быть хорошей пряхой (Байбурин 1991).
Содержание таких обрядов зависит от того, какие профессии существуют в тех или иных обществах. У народов, для которых охота является основой их жизнеобеспечения, в обряды детского цикла входит обряд первого убитого животного — например, добыча первого оленя как критерий совершеннолетия у нганасан (Новик 1984: 200–201) — они вводят молодого человека в профессиональный круг охотников и закрепляют за ним этот статус.
Такого рода обряды были даже в самых архаичных обществах — таких, какими застали европейцы аборигенов Австралии в XIX— начале ХХ в., и у папуасов Новой Гвинеи. Даже столь архаичные общества не были гомогенными, в них были разные занятия, с которыми далеко не все справлялись одинаково успешно, и общество обращало внимание и отмечало такого рода «профессиональное мастерство». Есть многочисленные свидетельства, что в различных группах аборигенов Австралии выделялись выдающиеся резчики по дереву, изготовители бумерангов, копий, чуринг, особо одарённые танцоры и сочинители песен, авторитеты в области традиций знаний и искусные охотники, то есть существовала своя индивидуальная специализация, которая так или иначе отражалась в социализации детей и подростков (Артёмова 1984).
