Ясновельможный пан Лев Сапега | страница 12



Какое имя — такая и жизнь. Эту старую добрую истину наши предки знали хорошо. Поэтому Иван Иванович Сапега, в разное время занимавший должности подстаросты оршанского и старосты дрогичинского, как только заметил, что живот жены начал округляться, решил — надо позаботиться о наречении будущего младенца. Для него это было чрезвычайно важно, и любимая жена Богдана имела такой же взгляд. Они должны подойти к делу основательно и взвешенно. Ошибиться тут никак нельзя. У их потомка должна быть более счастливая судьба. Чтобы он всегда вспоминал родителей добрым словом. Чтобы стал влиятельным лицом в государстве. Чтобы имел достаток и жил лучше, чем пришлось им самим. Чтобы никто и никогда вместо уважительного пане Иван не бросал ему уничижительное Ивашка. Недаром думал об этом Иван Сапега. Вспомнился ему рассказ дядьки по отцовской линии, как тот правил посольство в Московию и услыхал это унизительное обращение к себе из уст Ивана III Московского.

Произошло же вот что. Когда зачитывали письмо королевы польской и великой княгини литовской Eлены к отцу Ивану III[3], тот пришел в ярость: в письме не упоминался царский титул. Надо сказать, что официально титула царя, а тем более императора (цезаря) Иван III не имел. Но слушать письмо далее не стал, резко прервав чтение. Ясно дело, дочь позволить себе такое неуважение к отцу не могла. И он ничтоже сумняшеся обвинил не только короля польского и великого князя литовского Александра, но и писаря королевы Ивана Семеновича Сапегу в том, что литвины написали так с умыслом, дабы жестоко унизить хозяина Московии: «Почему написала в титуле только великий князь?» Принципиальный ответ Сапеги на этот вопрос московского государя способен был перечеркнуть дальнейшие переговоры и подтолкнуть стороны к войне.

Спорить с Иваном III — только подливать масла в огонь. Невозможно было доказать ему, что, с точки зрения Запада, его попытка объявить самого себя царем просто дикость. Видите ли, он грезит себя потомком цезарей. Конечно, у него богатое воображение и большие амбиции. Он уже давно ни с кем не считается. Что еще хуже, взял за привычку поучать правителей соседних государств, а чуть что не так — сразу угрожать. Иметь такого соседа — о спокойной жизни забыть, всегда приходится ждать подвоха со стороны мошенника с шапкой Мономаха на голове. Ни для кого не секрет, что куда больше, чем спокойствие и мирная жизнь подданных обоих государств, Ивана III Васильевича волновало признание за ним титула государя всея Руси и строительство для его дочери Елены православной церкви. Понятно, что король польский и великий князь литовский Александр не мог согласиться на признание титула Ивана III, ведь под его королевской и великокняжеской властью была большая часть Руси, и Полоцк, и Киев. И с какой стати, он, великий князь литовский и король польский, должен давать Ивану III правовые основания для расширения влияния. Ивану Семеновичу Сапеге очень хотелось дать незамедлительный отпор излишним требованиям и необоснованным заявлениям Ивана III. Однако немал риск — дразнить восточного деспота. Отношения между государствами и так слишком напряженные.