Кенозис требует преодоления своего «я» – состояния чрезвычайно труднодостижимого. Поэтому некоторые традиции настаивают, что нельзя читать писание самостоятельно. Необходим учитель, обучающий своих учеников такому образу жизни, который позволит им систематически «выходить за пределы» своего эго, разрушать нашу инстинктивную склонность ставить себя в центр мира. Без такого учителя, настаивал один китайский мудрец, писание останется для тебя непроницаемым. Но почти все писания представляют нам «конечный результат»: человека, который достиг этого преображения и стал божественным. Такие люди не одержимы какой-то чуждой силой; скорее, они проживают свою жизнь в ее предельной полноте, в согласии с предельным «чем-то», пронизывающим все и вся, и достигают более аутентичного модуса бытия. Писания настаивают, что это не достижение малой горстки выдающихся людей: это доступно каждому, любому человеку с улицы, ибо все «человеческое» является вместе с тем и «божественным». Некоторые традиции описывают божественное как третье измерение человеческого, ту таинственную, ускользающую от всех определений стихию, которую мы встречаем и в себе, и в других.
Однако разные писания по-разному расставляют акценты. В некоторых традициях в центре внимания космос, в других – общество. Писания Индии и Китая с самого начала настаивали на том, что люди должны подчинить себя ритмам природы. В особенности в Индии вселенная представляется как нечто по природе хрупкое: человек должен постоянно что-то отдавать, чтобы поддерживать в бытии этот хрупкий мир. И снова: в наши дни, когда ученые предупреждают, что изменения климата становятся необратимыми, трудно вообразить себе более актуальное послание. Но и монотеистические традиции, подчеркивающие важность справедливости и равенства, обращаются напрямую к нашему текущему положению. Несмотря на то что равенству и правам человека сейчас уделяется большое внимание, эти пророческие обличения нам очень нужны. Сейчас, когда я пишу эти строки, неприемлемо большое число людей в Великобритании – одной из богатейших стран мира – в холодную зиму ночуют на улицах. Мы, люди, «настроены» на трансцендентное, и в последние десятилетия интерес к религии возрождается во всем мире – даже в бывшем Советском Союзе и в Китае, где ее много десятков лет преследовали. Агрессивный скептицизм Северной Европы начинает выглядеть милым старомодным чудачеством. Однако, чтобы быть аутентичным, это религиозное возрождение не может оставаться только личным поиском истины; нам необходимо вновь обратиться к писаниям и прочесть то, что говорится в них о страдании, гневе и ненависти – силах, обуревающих современный мир и угрожающих всем нам.
