Вошедший привратник доложил:
- Магистр Ян Гус и с ним несколько Других магистров требуют, чтобы их впустили для переговоров в радницу.
- Впустить! - невозмутимо отозвался пуркмистр. - А вы, господа, - обратился он к коншелям, - будьте с этими бунтовщиками-еретиками отменно вежливы и обещайте им всё, что они ни потребуют. Понимаете? - прикрикнул пуркмистр на притихших и недоумевающих коншелей.
Раздались твердые, быстрые шаги, и в зал вошли Ян Гус, Иероним и несколько магистров. Пуркмистр вышел навстречу и склонился перед вошедшими в почтительнейшем поклоне.
- Бесконечно рад вас видеть, уважаемый магистр! - С елейной улыбкой проговорил он.
- Уважаемый пан пуркмистр, мы пришли требовать немедленного освобождения трех юношей, захваченных, когда они справедливо возражали против извращения-учения Христа.
Пуркмистр всплеснул руками:
- Может быть, может быть! Но эти несчастные юноши совершили, к моему и всех советников радницы глубокому сожалению, тягчайшее преступление против приказа его величества короля.
Ян Гус сделал шаг вперед и, указав пальцем на себя, твердо и просто сказал:
- В их преступлениях виновен один я: это я их научил. И я должен отвечать один. Поэтому мы настойчиво требуем их немедленного освобождения. Я же готов предстать пред надлежащим судом хоть сейчас.
Пуркмистр превратил свое мясистое лицо в одну сплошную любезную улыбку:
- Я с величайшим наслаждением сейчас же освободил бы этих достойных жалости юношей, но для авторитета и престижа сана его величества, а также и староместской радницы... надеюсь, достопочтенный магистр понимает, что никак невозможно их освободить именно в настоящий момент, когда вся Большая площадь кишмя кишит чернью. Даю вам клятвенное обещание, и не только я, а все господа коншели также... не правда ли, господа? - И он обвел глазами стоявших рядом коншелей.
- Конечно, конечно! Если нужно, мы все поклянемся спасением наших душ, - отозвались поспешно коншели.
- Вот видите, господин магистр, вся староместская радница может поклясться, что, как только почтенный магистр уведет всю эту толпу, трое юношей немедленно получат полную свободу... полнейшую свободу, - подчеркнул он свои последние слова. - Поэтому и достопочтенный пан магистр и его не менее достойные коллеги могут быть вполне спокойны.
Ян Гус испытующе смотрел на пуркмистра и коншелей, потом перевел глаза на своих коллег.
- Если пан пуркмистр и все присутствующие здесь коншели клянутся, что юноши будут освобождены, это будет разумно и закончит все миром, - произнес один из магистров, сопровождавших Яна Гуса.
