- Вот шутники! Что это они придумали? Это же над самим папой насмешка! Как бы худо им не было... - озабоченно проговорила Текла. - Однако идем, Боженка. Боюсь, не попасть бы нам с тобой в какую переделку. Видишь, сколько немцев собирается...
И верно: со стороны ратуши была видна довольно большая толпа немцев, молча и угрожающе приближавшаяся к процессии. Далее показался отряд конной городской стражи, но многолюдное шествие чешской молодежи, вооруженной мечами и толстыми дубинками, видимо уменьшило их храбрость и воинственность. Процессия свернула на Большую площадь.
Когда Текла с Боженой наконец смогли свободно продолжать свой путь, процессия с Ратибором, Штепаном, Гавликом, Мартином и Вшетечкой во главе достигла Большой площади. Здесь под позорным столбом уже был готов костер. Ратибор дал знак, и Сташек, одетый палачом, поджег костер. При оглушительном реве, смехе, свисте и проклятиях толпы, под трубные звуки и барабанный бой обе папские буллы были торжественно брошены в огонь.
Этим костром Ян Гус сжег все, что еще до сих пор связывало его с римско-католической церковью. Война была объявлена папскому престолу и всей его духовной иерархии.
Штепан с Мартыном Кржиделко и Сташком медленно шли домой. Молодые люди хотя и устали, но были возбуждены и веселы.
- О сегодняшнем дне будут много говорить! Правда, Мартин? - Штепан показал на ожесточенно кричавшего монаха посреди группы угрюмых немецких купцов.
- Еще бы! Я отдал бы десять лет жизни, только бы услыхать, как выругается наисвятейший отец, когда узнает, что чехи спалили его буллы... Да что с тобой, Штепан? - испуганно воскликнул Мартин.
Штепан вдруг вскрикнул и, словно споткнувшись, упал. В ноге, пониже колена, засела стрела; через коричневый чулок медленно выступала кровь и маленькой струйкой стекала по ноге.
- Дьявол! Откуда это?
- Надо выдернуть ее! Тащи скорее! - засуетился Сташек и принялся вытаскивать из раны стрелу.
Стрела не подавалась, и Штепан, побледнев от боли, только стонал, крепко стиснув зубы.
- Брось! - крикнул Мартин. - Надо ее сломать, чтобы не мешала, и нести Штепана домой. Давай его сюда!
Наскоро сломав древко стрелы, Мартин схватил Штепана в охапку и потащил по улице. Вслед им полетели камни и донеслась немецкая брань. Юноши, ни на что не обращая внимания, тащили стонущего Штепана домой - к Вифлеемской часовне. Там университетские врачи сделали ему перевязку, предварительно поручив хирургу извлечь обломок стрелы. У раненого началось воспаление, и ему предстояло лежать в постели.
