Тогда Зиндрам двинул в бой третью линию польского войска. Свежая польская конница одним ударом смяла рыцарские хоругви и, разломав их строй, разбила стройную колонну на отдельные группы, которые оказались окруженными со всех сторон поляками.
Пан Ян вместе с Ратибором и другими присоединившимися к нему отдыхавшими воинами ринулся в самую гущу боя. Его палица ежеминутно вздымалась и опускалась со стуком на шлемы рыцарей, расплющивая их, словно они были сделаны из жести. Гохмейстер и его свита были уже окружены польскими витязями.
- Литва возвращается! - закричал в самое ухо Ратибору Волк.
Ратибор оглянулся. Со всех сторон мчались всадники, и между ними, точно волки в погоне за добычей, бежали огромными прыжками пешие литовцы.
- О боже, все пропало! - крикнул в отчаянии гохмейстер отбивающемуся рядом с ним великому казначею Томасу фон Мерцгейму.
Десятки тысяч проворных бородатых и длинноволосых литовцев в звериных шкурах, с рогатинами и топорами в руках кинулись на рыцарей; вспарывали ножами лошадям животы и добивали падающих на землю рыцарей. Несколько литовцев добрались до самого гохмейстера. Сверкнуло острие рогатины и вонзилось в горло рыцаря. Гохмейстер свалился с коня и тут же был прикончен. Кржижаков окружили и добивали. Общего фронтального боя уже не было. Отдельные конные, а чаще спешенные группы рыцарей, стоя спиной друг к другу, отчаянно отбивались, стараясь подороже продать свою жизнь.
К пяти часам дня великая битва при Грюнвальде и Танненберге была окончена. Остатки кржижаков бежали с поля боя, и польская кавалерия вместе с пехотой еще долго преследовали их, захватили лагерь, обоз и всю артиллерию.
Ратибор медленно ехал по грюнвальдскому полю. Рядом, с перевязанным кровавой тряпкой лбом, - Волк. Солнце уже склонялось к западу. Последние лучи заходящего солнца бросали багряный оттенок на поле, так бушевавшее еще недавно и такое молчаливое теперь.
Страшная картина поразила Ратибора. Опьянение боя прошло, и он увидел ясно и трезво, что такое война. Трупы были навалены высокими кучами, в самых диких и неестественных позах. Сломанные копья, мечи, шлемы, щиты покрывали все поле вперемешку с трупами павших коней...
Долго не мог оторвать глаз Ратибор от этого ужасного поля, и только голос Волка снова привел его в себя и заставил очнуться. Волк стоял рядом, протянув ему руку:
- Спасибо тебе, Ратибор. Кабы ты не подоспел - пропал бы я без шлема.
- Я рад, что мне так повезло, а благодарить меня не за что.
