- Оставь, Шимон, - вмешался Ратибор, - не делай из себя невинного ягненка. Ты прекрасно знаешь, что немецкие оружейники хотят заманить к себе отца, после того как... наш чешский меч оказался тверже прославленного баварского "волчка". Не так ли?
- Не знаю...
- Врешь, знаешь! - бросил Войтех. - Так и скажи им. К слову: ты поступаешь приказчиком к... как его там...
- К купцу господину Гельмуту Гартману. Да, совершенно верно.
Старик помолчал, взял вновь меч и стал его внимательно осматривать.
- Ну, а насчет залога как же?
- Сорок золотых. Я думал, отец, что вы, может быть, помогли бы...
- Сорок золотых... Значит, двадцать чешских коп грошей.[10] Кабы ты пошел приказчиком к чешскому купцу, я, может быть, понатужился и достал бы залог. Ты думаешь, что твой отец богач? - внезапно с гневом крикнул Войтех. - А ты знаешь, как мне все досталось? Вот эти руки и эта голова - больше у меня ничего не было, когда я начинал. А сколько пакостей творили мне твои богатые немецкие друзья! Сколько раз я был на краю нищеты по их милости! На меня и глядеть никто из них не желал, пока мой способ закалки не дал мне кое-что. С тех пор появился и этот каменный дом, и мастерская, и подмастерья, и твои богатые платья, и расположение твоих друзей... И, зная все это, ты хочешь идти к ним?.. Стыдно тебе, Шимон! Я думал, что у отца чеха и сын будет чех да, видать, ошибся.
Круто повернувшись, Войтех направился в глубь мастерской и принялся показывать Гавлику, как надо делать эфес и рукоять и где надо начинать сужение клинка, чтобы он мог проникнуть сквозь кольца кольчуги. Гавлик слушал хозяина с видом глубочайшего внимания, даже чуть приоткрыв рот, хотя эти объяснения он слышал уже не один десяток раз.
- А потом не забудь, Гавлик: как конец сделаешь, самым тонким напильником пройди, прежде чем на точило положишь.
- Войтех! - сквозь стук, звон, треск и скрежет железа о железо, царившие в мастерской, донесся голос Теклы. - Войтех! Там тебя какой-то паренек спрашивает. Говорит, из Прахатиц пришел.
Войтех подошел к жене:
- Из Прахатиц? Паренек? А звать-то как? Провалиться мне в болото, если я что-нибудь понимаю! Ладно, иду.
И, не снимая кожаного фартука, закопченного, во многих местах прожженного, с засученными рукавами, черными от угольной копоти лицом и руками, Войтех вышел на крыльцо.
Перед ним стоял в запыленной одежде школьника подросток с дорожным мешком за плечами и с помятой шляпой в руках. Войтех пристально взглянул на гостя. Что-то знакомое было в чертах лица, но он мог поклясться, что видел пришельца впервые.
