В лесу темнеет быстро. Но даже в этой вечерней мгле я отчётливо вижу чёрное на чёрном. Там, впереди — у могучего чёрного дуба. Упрямый дуб, старый, на него всегда особенно много магии тратится, чтоб защитить от Тишины.
И вот сейчас этот упрямец снова подкинул мне сложную задачку.
Потому что меж его корней лежит человек. Мужчина.
Лежит лицом вниз и не шевелится. Тёмная фигура — чёрные волосы, чёрная одежда. И можно бы подумать, что уже умер — но я чувствую слабое дыхание жизни. Такое слабое, что вообще не представляю, как он умудрился зайти так далеко в лес — это ведь, по крайней мере, три ночи наедине с Тишиной! Но если я оставлю его сейчас, четвёртой он точно не переживёт.
Подтягиваю выше перчатки, капюшон плаща накидываю на голову — скрываю каштановые пряди, что ярким пятном цвета осенних листьев маячат в полумраке. Жаль, глаза мои зелёные так легко не спрячешь — Совёнок говорит, ночью бликуют, как у кошки.
«Тэмирен, ты совершенно безответственная, ужасная, сумасбродная…»
Делаю шаг вперёд.
— Да хватит уже! В ушах звенит от криков.
Совёнок обиженно замолкает, а я уверенно шагаю через хрустящий подлесок. Короткая, до щиколоток всего, светло-голубая юбка не мешает — место не слишком заросшее, я часто здесь хожу и торю тропы. Может, так на меня и вышел этот странный человек, что не побоялся сунуться один в пугающий округу до чёртиков лес. Проследил по тропам.
— И нечего сопеть укоризненно. Ты сам знаешь, что с ним будет, если оставить на ночь здесь. Тишина выпьет его до самого донышка.
«Наложи охранные чары, и пусть себе дальше валяется! Ну, целебных чуток добавь. Утром очухается, и если не дурак, уберётся восвояси».
Качаю головой.
— Не могу. От Тишины заклятием ещё получится защитить. А вот от голодных волков — вряд ли. Так что останутся от него к утру одни обглоданные косточки. Да ты не бойся — я в перчатках.
«И что этому идиоту только понадобилось здесь? Я думал, таких дурных уже не осталось на свете, чтоб в Тихий лес по доброй воле соваться!»
— Я тоже… я тоже так думала.
Чем ближе подхожу, тем медленнее мой шаг. Что бы я ни говорила — а Совёнок прав. Этот чужак — смертельная опасность для меня. Так что я должна быть очень осторожна.
Ох, ну и громадина! Вблизи ещё страшнее. Даже когда лежит видно, что чужак по габаритам напоминает здоровенного чёрного медведя, какие ещё водятся кое-где в чаще по буреломам. Доспех кожаный, с железными пластинами тут и там нашитыми, защищает широкую спину. Руки в рукавах плотной стёганой куртки — одна рука бессильно откинута в траве, и я удивляюсь тому, какая широкая у чужака ладонь. Моих две поместится. Почему-то это удивляет больше всего. Я видела немало крестьян в окрестных деревеньках, куда временами пробираюсь под личиной за припасами. Все они довольно низкорослые, хоть и кряжистые, а много и вовсе щуплых. И откуда этот такой взялся?
