— Состоятся важные встречи с высоким начальством, нужно подготовиться, — объяснил он свое уединение.
Однако вещее женское сердце Евдокии Никифоровны чувствовало, что с мужем творится что-то неладное.
Когда Степан Ильич вышел к ужину, к нему подсел сын Игорь и стал расспрашивать о Москве. Он несколько раз ответил сыну невпопад, чем еще больше встревожил жену.
Ел без аппетита, даже от рюмки водки отказался, чего раньше с ним не случалось. Ночью Евдокия Никифоровна решительно атаковала мужа.
— Степа, скажи, что случилось?
— Ничего, все нормально.
— Ты говоришь неправду. Я же чувствую, вижу. Ты зачем едешь в Москву?
— Я же сказал, по делам.
— Степа, ты что-то скрываешь…
— Замолчи! — зло оборвал Сарычев и повернулся спиной к жене. Та расплакалась. Степану Ильичу хотелось успокоить ее, но что он мог сказать? Открыты правду нельзя, а ложь — плохое утешение. Евдокия Никифоровна долго всхлипывала и уснула со слезами на глазах.
Весь следующий день они были предупредительны, ласковы и внимательны друг к другу, поездки в Москву старались не касаться. Но в аэропорту в день отъезда Евдокия Никифоровна вновь заговорила о том, что ее тревожило:
— Милый, я чего-то боюсь… Такое ощущение, что мы больше не увидимся, — говорила жена, смахивая слезы.
— Ну что ты, как попугай, твердишь одно и то же, — сердился Сарычев, не видевший никакой опасности в предстоящей поездке: все было хорошо продумано. Лишь в глубине души таилось смутное сознание того, что ступает на край пропасти, но даже самому себе он сейчас не признался бы в этом.
Объявили посадку, Степан Ильич взял со скамьи черный портфель, поцеловал жену и помахал ей рукой. Самолет взлетел и лег на курс, покачивая блестящими крыльями, а Евдокия Никифоровна все стояла у железной решетчатой ограды и тихо утирала платком бежавшие слезы. Предчувствие беды давило сердце.
Мы прибыли в Москву вечером, остановились в гостинице, где нам были заказаны места. Утром отправились в МГБ. Нас принял полковник Андреев. Владимир Васильевич доложил о возникших обстоятельствах. По отдельным репликам полковника можно было заключить, что он уже в курсе дела:
— Где, по вашему мнению, наибольшая вероятность встречи? — спросил Андреев, когда Павлов закончил доклад.
— Трудно сказать, Иван Васильевич, у вас больше опыта в таких делах.
— Может быть, на вокзале? — предложил Андреев. — Там в толчее можно легко затеряться.
— Разрешите, товарищ полковник? — попросил я, поднимаясь.
