Проснулся зверски голодным, учуял запах мяса. С мясом у Женьки были особые отношения. Он до безумия любил все мясное, а в детском доме кормили хоть и разнообразно, но правильно. Котлетки паровые, супчики. Колбасу, сосиски, просто жареное мясо почти не давали. А в самостоятельной жизни мясо и вовсе было недоступно, хлеба бы добыть и кефира – и то праздник.
Дед же сунул Женьке под нос настоящий мясной бульон, в котором плавали травки (куда ж без них) и крупные куски мяса. Рот затопило слюной.
Старик с удовольствием смотрел, как его пациент с жадностью хлюпает бульоном и вылавливает мясо пальцами. Хорошо. Он боялся, что чужак привык к чему-то более изысканному. Все же кожа белая, руки нежные, да и вообще… но чужак, кажется, тот еще дикарь. Хотя нет – отдает тарелку и ищет, обо что бы вытереть пальцы. Странный набор звуков незнакомого языка светится хорошо, правильно. Благодарность, причем от сердца. Шаман Аасор слов не понимал, но цвет их видел – это лучше, чем ничего.
Он отставил в сторону пустую миску, кинул раненому чистую тряпку, а потом стукнул себя в грудь и сказал:
– Кохтэ.
– Женя, – мгновенно ответил чужак, прижимая ладонь к груди.
– Йгуй[3], – покачал головой старик. – Аасор. Кохтэ.
Чужак захлопал светлыми глазами, явно растерявшись, скривил губы. Аасор подал ему руку, жестом предлагая встать. На чужеземце все заживало как на собаке. Страшная рана в боку затянулась на глазах. Конечно, тут и мазь Аасора помогла, и ритуал вливания силы. Но не обошлось и без высшего вмешательства. Впрочем, неудивительно. Незнакомец был настолько необычен, и одежда у него настолько странная, что сразу понятно – все не просто так.
Женька поднялся. В боку мимолетно кольнуло, и боль ушла, а рука не болела вовсе. Вышел вслед за стариком из чума, зажмурился от яркого солнца. Со всех сторон было небо. Он никогда не видел столько неба, да еще пронзительно-голубого, ясного. И воздух, воздух! Чистейший. Пахнет травами. Ни газов тебе выхлопных, ни мусорных куч. До города, видимо, далеко. Кругом поле с желтой сухой травой, только где-то в отдалении виднеется зелень. И чумы, похожие на тот, из которого он вышел.
– Кох, – сказал старик и обвел рукой вокруг. – Кох.
Потом ткнул себя в грудь:
– Кохтэ.
Ну тут и ежику понятно. Местность называется Кох, жители – кохтэ.
– Русский, – сказал Женька. – Рус.
– Рюс? – удивился старик. – Рюс!
– Аасор, – кивнул Женька, осклабившись, что должно было означать дружелюбие. Показал на себя. – Евгений. Рус.
