Живя в «Рокс», старший сын занялся давно интересующими его проектами: улучшил дороги, проложенные отцом, и перенаправил воду из заброшенной водонапорной станции Бетлехема в резервуар на семейном участке. Джордж построил электростанцию, которая обеспечивала усадьбу электричеством.
Здесь находились полноценная столярная мастерская, оборудование для плавки металла и любой инструмент, который мог бы понадобиться Джорджу. В его распоряжении было 80 работников, многие из них жили на территории поместья. Джордж построил и дом для себя, куда в 1907 году окончательно перебрался с женой и тремя детьми. Он приобрел большую часть электрической компании Бетлехема и получил пост управляющего директора компании энергоснабжения соседнего городка.
Глесснер три года был городским ревизором Бетлехема, и в 1912 году его избрали в Палату представителей, где Джордж служил два срока. Он выполнял ряд гражданских обязанностей, в том числе был попечителем сберегательного банка Литлтона и президентом Больничной ассоциации этого городка (ассоциацию основал отец Джорджа, построивший в 1907 году современную больницу общего профиля на 15 коек).
В Рождество 1903 года Джон Джейкоб Глесснер передал дочери Фрэнсис 125 тысяч долларов в акциях International Harvester и 100 тысяч в акциях — ее брату в дополнение к тем 25 тысячам, которые Джордж получил после окончания Гарварда[77]. Дивиденды обеспечили обоих детей Глесснеров надежным источником дохода до конца их жизни.
В те же рождественские дни несколько друзей Фрэнсис с детьми оказались среди двух тысяч посетителей театра «Ирокез» на мюзикле «Синяя борода». Недавно построенный театр рекламировали как абсолютно огнестойкий. 30 декабря зал, рассчитанный на 1600 зрителей, размещенных на трех уровнях, был полон. Еще несколько сотен смотрели представление со стоячих мест на галерке, около 300 человек работали на сцене или за кулисами.
В начале второго акта искры дуговой лампы подожгли муслиновый занавес. Пламя быстро разгорелось, заполнив театр густым дымом. Началась паника. Более 600 человек погибли, среди них было много женщин и детей[78]. «Это было самое ужасное, чудовищное событие, самый кошмарный позор для цивилизованного города», — записала Фрэнсис Глесснер[79].
Точное число погибших не известно: некоторые тела унесли с места катастрофы, многие обгорели настолько сильно, что их невозможно было опознать, людей приходилось идентифицировать по ювелирным украшениям, одежде или другим личным вещам. Трагедия в театре «Ирокез» по сей день остается самым смертоносным пожаром в одном здании за всю историю США.
