Многие участницы клуба вязали или вышивали во время чтений. Во время Первой мировой войны женщины вязали перчатки и свитера для мужчин, воевавших за рубежом. После войны они шили одеяла и одежду для детей в госпитале округа Кук. «Пальцы леди были заняты шитьем и другими женскими ремеслами, — вспоминал Джон Джейкоб Глесснер. — А когда чтение прерывалось, то, несомненно, их языки принимались за женские пересуды»[46].
Приглашение в Читательский клуб было очень желанным. «Вся Прейри-авеню будет в сборе», — докладывала страница светских новостей, описывая собрание как «изящную компанию женщин в блестящих мехах, модных шляпах и с последними импортными новинками в сумочках»[47]. Участницы клуба с ноября по май еженедельно собирались в библиотеке дома Глесснеров — и так более трех десятилетий подряд, пока плохое здоровье Фрэнсис не положило конец собраниям в 1930-е годы.
Благодаря богатству Глесснеров Фанни и Джордж ни в чем не нуждались. Для детей были открыты все возможности. Они посещали уроки верховой езды, танцев, изящных искусств, обучались у частных педагогов. Из-за тяжелой аллергии Джорджа доктор посоветовал не подвергать его «нервному напряжению школы, где он будет вынужден соперничать с другими»[48].
Глесснеры нанимали лучших педагогов, которых только можно было найти в Чикаго. «Через порог этого дома один за другим переступали ваши учителя — литературы, классических и современных языков, математики, химии, изящных искусств, всей совокупности гуманитарных и естественных наук, выходящей далеко за пределы программы высшей школы», — писал Джон Джейкоб Глесснер в своем собрании воспоминаний и фотографий под названием «Дом 1800 на Прейри-авеню»[49].
«Можно спорить о том, был ли этот план обучения верным или нет, — продолжает Глесснер в этой книге, — но я уверен, что он подарил каждому из вас огромный запас общих познаний, острую наблюдательность и ум, способность и желание учиться и достигать успеха во всем, за что вы брались. Если и есть самый легкий путь вперед, то он лежал перед вами, какими бы ни были его недостатки в других отношениях».
Фанни выросла именно такой целеустремленной, какой ее воспитывали. Как и брата, ее учили литературе, искусству, музыке и естественным наукам. Оба ребенка осваивали игру на скрипке и танцы. С тех пор как ее тонкие детские пальчики смогли держать иглу и нитку, Фанни практиковалась в шитье, вязании на спицах и крючком, других видах рукоделия. Она научилась бегло говорить по-немецки, по-французски и на латыни. Привыкшая проводить б
