Последний татарин пытается ускакать, но метает ему Андрей Волосатый вслед булатный нож. Падает татарин с седла.
Торопятся русские дружинники к своим коням, перекидывают связанного татарина через седло и скачут в Москву, к князю Дмитрию. Вырывается толстяк, угрозы бормочет.
Ведут пленника к Боброку. Важного языка захватила русская «сторожа», самого мурзу Ахметшу, тысячника татарского, пленила. Вначале толстый татарин чванится и угрожает, но, встретив твердый взгляд Боброка, пугается и начинает быстро лопотать.
Допросив мурзу, Боброк спешит к князю Дмитрию.
— Сторожа наша вернулась, княже. Движется Мамай на Москву со всей Ордой. Медленно идет, не спешит. Ждут татары, пока у нас хлеба дозреют, чтобы было чем войска кормить. А еще говорит мурза, что ожидает Мамай подхода Ягайло, да только тому раньше начала сентября никак не поспеть.
Это известие заставило Дмитрия Иоанновича ускорить сборы рати. Московские гонцы поскакали по всем городам и землям русским — в Коломну, во Владимир, в Юрьев, в Переяславль, в Кострому, в Суздаль, в Муром, в Серпухов, в Звенигород, в Ржев. Нахлестывали коней, везли княжьи грамоты.
Тем временем московский князь вместе с братом своим Владимиром Андреевичем и боярами отправился помолиться Живоначальной Троице, к преподобному Сергию Радонежскому, молитвеннику за всю Русскую землю.
Оставил князь Дмитрий свою свиту на широком дворе лавры и с одним братом Владимиром Андреевичем вошел к Сергию. Застали князья Сергия за молитвой. Смиренно опустились они рядом с преподобным на колени, долго молились вместе о спасении Руси, о победе оружия русского.
Как закончили молитву, подошли князья к Сергию за благославением.
— Благослови, отче, на брань идти!
Благославил их преподобный Сергий. Прослезился. Ведает преподобный, что слава ждет оружие русское, но ведает и сколько воинов православных сложат свои головы на поле бранном.
— Если пустить татар на Русь, разграбят они храмы, иконы поруганию предадут, в алтари коней запустят. Не бывать этому! Не попустит того Живоначальная Троица. Благославляю вас, князья, на брань!
Пишет о том летопись:
«И окропи преподобный Сергий священною водою великого князя и рече ему: „ждет Мамая конечное погубление и запустение, тебе же от Господа Бога и Пречистыа Богородица и святых Его помощь и милость и слава…“»
А еще отпустил преподобный Сергий с князем двух иноков-богатырей Александра Пересвета, воина могучего, который был в миру брянским боярином, и Ослябю. Обнял Сергий своих иноков и дал каждому схиму с нашитым крестом, чтобы возлагать ее поверх шлема.
