— А тебя в том никто и не винит. Князь суров, но справедлив, — отмахнулся Ковалёв. — Можете идти.
— Ага. Благодарствую. Анна, — зыркнул он, указывая глазами на дверь.
— Кузьма, — окликнул его Ковалёв.
— Да, Сергей Юрьевич.
— Колечко-то оставь. Ни к чему оно тебе.
— А? А-а. Простите.
Поспешно сдёргивая «Лжекамень» и выкладывая его на стол, произнёс Кузьма. После чего вновь направился к двери, подталкивая перед собой жену.
— Это и правда, тот самый Кузьма, о котором легенды до сих пор ходят? — когда за супругами закрылась дверь, с сомнением поинтересовался Брилёв.
— Он и есть, — подтвердил Ковалёв.
— Как-то непохож.
— Так он не десантник. На земле особыми талантами не блещет. Вот в небе… Даже на своей этажерке удивить может. А то, что лебезит… Плетью обуха не перешибить. А у него на руках семья.
Ковалёв уложил опросные листы в папку, и пошёл на доклад к князю. Предложил прогуляться вместе с ним целителю, но тот поспешил откреститься. Он и сюда-то не пришёл бы. Но больно уж было интересно узнать, не княжич ли был тем самым неизвестным.
Ведь если так и есть, то имеет место редчайший случай возвращения из-за кромки, которых в научных кругах можно перечесть по пальцам. Брилёв не мог ошибиться. Григорий был не в беспамятстве, а мёртв. Мертвее не бывает.
Н-но. На деле неизвестный оказался всего лишь кем-то со схожей фигурой, и хорошо информированный о делах княжича. Только это уже работа Ковалёва. Вот у него пусть голова и болит.
Однако, вассал предполагает, а князь располагает. Потому что, не успел Никифор Авдеевич дойти до своих комнат, как его разыскал посыльный и вызвал в кабинет Демидова. Пришлось менять свои планы, и повиноваться.
— Вот значит как. Не он, а какой-то неизвестный, — откинувшись, на спинку кресла, и упёршись руками в рабочий стол, удовлетворённо произнёс князь, едва стражник закончил доклад.
— Так точно, князь, — подтвердил Ковалёв.
— Но тело вы не обнаружили.
— Ищем.
— Ищут они, — Александр Иванович толкнул по столу орлёный бланк.
Начальник стражи бросил на него взгляд, и удовлетворённо кивнул. Указ царя, о признании Демидова Александра Ивановича великим князем Большекаменским. Значит, получилось. На лице невольно проступила улыбка.
— Но-но, не расслабляться мне, — с трудом скрывая удовлетворение, произнёс Демидов.
— Есть не расслабляться, — вытянувшись в струнку, едва не гаркнул Ковалёв.
— Согласно указания государя, переданного через жандармского подполковника, велено княжича Григория схоронить в закрытом гробу, так как «тело его сильно изуродовано».
