Поле. Полдень. Пыльной лентой меж зелеными коврами
Передернулась дорога от заката на восход;
Здесь прохладу пить в июле, можно только вечерами,
А у полдня только усталь, только тени от высот.
Неокрепший летний ветер, искушая тополь гибкий,
Убеждает стаю листьев — по ветвям пуститься в пляс…
В общем все, что я пишу здесь, вам напомнит без ошибки
Все, что вы читали в детстве и читаете сейчас.
Стих мой глупый, мой жеребчик, необузданно-игривый,
Кто сказал тебе, что в этом наше счастье и права?
Ведь давно уже другими межевались эти нивы,
И давно тропа пробита и протоптана трава.
Нам ведь нужно — если в поле пригорюнилась могила —
Чтобы в ней уснул наш ближний, иль покоился герой,
Нужно — если горной шапкой людям солнце заслонило, —
Чтобы кто-то кувыркался иль хоть плакал под горой.
Разве можно в наши годы просвещенного тупенья
Любоваться на закаты, волноваться при луне;
Разве можно слушать пенье — кроме каменного пенья,
Иль под злобный вой трамваев — напевать о тишине.
Пусть под этим старым небом горы станут солнца выше,
