Картофеля твоего получилось очень мало, благодаря, конечно, Грязнову, – не более пяти-шести мешков.
Я хотел послать его сегодня, едут трое, а дорога испортилась-то до следующего раза. Мое здоровье по-прежнему, а после твоего отъезда было несколько дней так скверно, что несколько ночей подряд совсем не спал от боли, но теперь лучше.
Если можешь достать соли (морской), то пришли, ванны облегчают. Как бы мне хотелось, чтоб ты приехал, очень мне все опротивело.
Приехала ли Нюта и удачно ли съездила? Прощай пока, поцелуй Костю.
Твой Б. Пигута 1/III 20 г.».
И следующее:
«…Посылаю тебе, мой дорогой, извещение от врачебного общества о разных взносах, которые мне нужно уплатить как за 1919, так и за 1920 гг.
Я в нем разобраться не могу, потому жалование в разное время получал разное, так что, какие следует делать вычеты, не знаю. Деньги возьми у Вас. Ник., он получит жалование, так ты, пожалуйста, расплатись. 100 руб. внеси на похороны Пятибокова и 200 р. в пользу оставшейся после него семьи.
Жду тебя, поцелуй Костю и Нюту».
И третье:
«Дорогой мой! Сегодня едет в Кинешму Смирнов, который и захватит корову, так как прошлый раз не успел ее взять.
Не находим распоряжения на отпуск коровы, но Буткевич (директор завода) об этом знает и даже велел выдать один пуд сена на дорогу для коровы, пожалуйста, напомни ему об этом. Сено для твоей козы вчера немного увез Грязнов, а сегодня столько же захватил Смирнов.
Сено для больницы доставлено 335 пудов 20 фунтов, как поступить с излишком, не знаю. Председатель Совета говорит, что его надо вернуть.
Что касается строительного материала, то необходимо иметь распоряжения от кинешемских учреждений, тогда будет все исполнено немедленно в порядке трудовой повинности. Все срубы здесь взяты на учет, и лесничий говорил, что можно из них сделать прируб для бани. Вообще, оба они охотно идут навстречу, только ждут распоряжений из Кинешмы, укажи, какие и какому учреждению нужны требования…
Если можешь, постарайся приехать поскорее, мое здоровье не завидно. Твой Б. Пигута июль 1920 года».
Эти три письма показывают, как много думал старый доктор о своей работе, заботился о семье сына и очень мало, вскользь сообщал о своем здоровье.
Как эти письма, так и вообще поведение и разговоры Болеслава Павловича с сыном поражают тем, что он совершенно не вспоминает ни о своей старшей дочери, ни о детях младшей.
Между тем, узнав о смерти своей первой жены, он в течение нескольких дней оформил брак с Зинаидой Михайловной Полонской, и, таким образом его дочь хотя и родилась менее чем через три месяца после этого брака, все же являлась законнорожденной.
