А запрос этот был необходим. На письма, посылаемые Борисом, Катя не отвечала, начиная с октября 1942 года почти до августа 1943 года. Собственно, она-то писала, как и он, но так как все пути, связывающие Александровку со страной, были в это время перерезаны, то связь не существовала. Ведь все это время города Ростов, Тихорецкая и другие железнодорожные станции, через которые шла почта в центр страны, находились в руках оккупантов.
По аттестату за те 7 месяцев, которые Катя не получала, ей выдали более 5 тысяч рублей. И, хотя за это время жизнь в местах, освобожденных от оккупантов, как, впрочем, и во всей стране, значительно подорожала, эти деньги помогли ей приобрести кое-что для детей и как-то вывернуться из тисков голода, в которых находилась ее семья и после изгнания фашистов.
Огород ее был уничтожен, пропали кукуруза, картофель, и для питания оставалась только кукурузная мука, добываемая на базаре по баснословной цене, да кусочки сала и оставшийся кукурузный крахмал.
С наступлением лета на базаре появились кое-какие овощи. Конечно, ее зарплата в 150 рублей, получаемая на заводе, никаких расходов по питанию покрыть не могла, и до получения задолженности по аттестату семья Алешкиной голодала в буквальном смысле этого слова.
В конце июля 1943 года пришло письмо и от Бориса. Между прочим, он спрашивал, были ли в Александровне немцы и если были, то куда Катя и ребята эвакуировались и когда они вернулись обратно.
Катя не решилась написать всей правды мужу. Во-первых, не хотела его излишне волновать. Ведь все самое страшное прошло, а во-вторых, потому, что знала, что в то время к людям, семьи которых находились в оккупации и уцелели, относились с определенным подозрением и предубеждением. А доказать необходимость своего нахождения на оккупированной территории не только семейным положением, но и определенным заданием, полученным от райотдела НКВД, она, естественно, не могла. Это сейчас можно об этом говорить, когда прошло с этого времени более сорока лет, тогда же она была обязана молчать. И очень долго после окончания войны даже ее муж не знал о ее сотрудничестве с органами разведки.
Но мы чуть-чуть забежали вперед.
Пока же, получив, хоть и не очень обстоятельное и длинное письмо от мужа, Катя очень обрадовалась. Из него она узнала, что, несмотря на тяжелые боевые операции, в которых принимала участие та воинская часть, в которой служил ее муж, он остался жив и невредим. Что война создала ему условия для совершенствования по хирургии, и что он теперь является не только достаточно квалифицированным хирургом, но и командует уже определенным подразделением. С этого времени письменная связь между Катей и ее мужем стала регулярной. И хотя и не очень частой, но достаточно систематической.
