Они сели рядом на одну из скамеек, стоявших у стола. Она немного испуганно и встревоженно посмотрела на все еще молчавшего Бориса.
– За что же на тебя сердиться, коли ты правду сказала, мне только неловко, что я тебя, как какую-то наложницу, за собою вожу. Что обо мне, да и о тебе подумать могут? Какие разговоры начнутся?! Это меня смущает. Да кроме того, ведь я тебе не раз говорил, что я ни жену, ни семью не оставлю, а как будешь ты?
– Не будем об этом больше говорить. Я ж тебе тоже несколько раз говорила, что я не собираюсь тебя отнимать от семьи, пока мы здесь, на фронте, мы будем вместе, а что будет потом…
Ты подожди, я тебе еще не все рассказала. После канцелярии я отправилась в операционную, познакомилась со старшей операционной сестрой Журкиной Антониной Кузьминичной. Ты ее еще не видел? С ней не говорил. Она такая подвижная, как наш Лев Давыдович будет, и по возрасту, наверно, недалеко от него ушла. Она меня приняла очень хорошо. Удивилась только, что я такая молодая, уже младший лейтенант медслужбы. У них здесь даже врачи есть молодые, которые только звание лейтенанта имеют. Она сама тоже лейтенант.
Из разговора со мной по нашим сестринским хирургическим делам она поняла, что я в этом деле неплохо разбираюсь и обрадовалась. У них тут, кроме нее, ни одной настоящей операционной сестры нет, а с самоучками работать очень трудно. Затем она и про тебя расспросила – действительно ли ты хирург, много ли оперируешь. Ведь их прежний начальник, как она сказала, в хирургии ни капельки не смыслил, да его жена тоже, хоть и числилась ведущим хирургом, ни одной серьезной операции не сделала – все на приезжих из ОРМ или фронтовых госпиталей выезжала.
Когда я ей рассказала, сколько и каких сложных операций ты проделал, и что почти всегда была твоей операционной сестрой, она прямо-таки обрадовалась. Затем она меня перезнакомила с находившимися в оперблоке перевязочными сестрами, а потом мы прошли в их землянку, где я собиралась поселиться. Вот там и произошла моя встреча с Тоней Мертенцевой. О том, какое она предложение мне сделала, я уже сказала. Между прочим, ты ей очень понравился, так что смотри у меня! На свете есть только один человек, к которому я тебя не ревную и никогда не буду ревновать – это твоя жена. А всех остальных, если они, не дай бог, появятся, изничтожу.
Но с этой Тоней мы как-то сразу подружились, она, конечно, поняла мое положение и успокоила меня. У них тут добрая половина госпиталя находится точно в таком же положении. Как начала она мне перечислять, кто с кем живет здесь, да у кого есть поклонники из штаба армии, так я и успокоилась – не буду выглядеть белой вороной.
