— Ваша помощница и идея с наручниками, просто чудо! Возьму на вооружение, — улыбнулся напоследок МакАдам. — Очень рад знакомству.
— Взаимно.
Без лобызания конечностей не обошлось, правда, под строгим взором моего ревнивого босса англичане стушевались и, прихватив свои чемоданы, поспешили восвояси.
Когда мы остались посреди ресторана совсем одни, не считая пары посетителей, мне все еще не верилось, что это безумие позади, а я вышла из воды почти сухой.
— Прости меня… — признаться в том, что пакостила намеренно, желая сорвать сделку, у меня просто не повернулся язык, а в том, что злюка Рейчел — моя сестра, и подавно. Хоть совесть так и подначивала сделать это, чтобы очистить душу.
— За что, Василиса?
Господи, до чего стыдно было смотреть в его глаза, в которых столько нежности, и видеть там жалкое отражение предательницы.
— Как за что? За вот это вот все! И за утренний кофе на твоих брюках, конечно.
— Перестань, это мелочи жизни. С кем не бывает? Главное, мы справились. Вот увидишь, мы с тобой еще горы свернем!
Как же к лицу ему была эта залихватская улыбка. Сейчас, рядом с этим мужчиной, мне вообще казалось, что нет ничего невозможного. Ведь когда-то в истории Новак с Каминским уже работали рука об руку и даже совершили определенный прорыв в своей области, так почему бы и нам это не повторить, забыв про глупую вражду?
— Можете на меня рассчитывать, босс.
Мы снова замерли друг напротив друга: счастливые и взволнованные, буквально скованные одной цепью. Я еще не обрела его, а уже с горечью думала о том, как смогу жить без этого мужчины, когда мне однажды придется во всем сознаться и уйти. И что это вообще будет за жизнь?
Алекс тоже о чем-то задумался. Взгляд серых глаз замер на моем лице, а кончики пальцев медленно, почти невесомо, оглаживали мое плечо, опускаясь все ниже и ниже. Казалось, еще немного, и мы сорвемся, набросимся друг на друга, перейдем запретную черту, после которой уже никто и ничто нас не остановит.
Наверное, это было сродни безумству, но я и не думала останавливаться. Просто хотела узнать, каково это — целовать такого мужчину. Дерзкого, властного, самовлюбленного, познавшего не одну женщину и явно знающему толк в подобных вещах. За всю мою жизнь сердце еще ни разу не билось в груди столь яростно, вторя желанию.
По телу прокатилось необъяснимая дрожь, словно меня охватила лихорадка. Ноги стали ватными, колени подогнулись. Пусть он проклянет меня потом и возненавидит, но сейчас, хотя бы раз, мне было просто необходимо испытать это, быть с ним, ощутить его вкус на губах, раствориться в его дыхании.
