— Стоп. В нашу спальню? Но я живу в детской вместе с Лэсси.
Каминский действительно остановился, а еще обхватил меня за талию свободной рукой.
— Уже нет, Василиса. Никаких нагрузок! Ты же слышала Адама? Я обещал о тебе позаботиться.
— А как же ночное кормление малышки?
— Я и сам с этим как-нибудь справлюсь, — самонадеянно заявил мужчина.
Ага, верилось с трудом. Как представила моего супербосса с Лэсси в одной руке и с бутылочкой в другой, еще и с подгузником, зажатым в зубах, на лице невольно нарисовалась идиотская улыбка.
— Все еще сомневаешься во мне? — недоверчиво изогнул бровь, словно я бросила ему вызов. — Как насчет пари, что Лэсси будет в лучшем виде, а тебе даже не придется вставать с постели?
От такого предложения я несколько растерялась. Не скажу, что горела желанием доказать его несостоятельность в вопросе ухода за ребенком, скорее наоборот, была рада возможности сблизить отца с дочерью, пусть даже таким странным способом.
— Почему бы и нет, — подыграла я. — На что спорим?
— На желание, — выдал Каминский, сексуально улыбнувшись, и еще больше притянул меня к себе, так, что наши лица разделяли считанные сантиметры.
Какого рода будет его желание в случае победы, я догадывалась. Но и проигрыш в этом дурацком споре меня ничуть бы не расстроил. В глубине души я давно желала того же, хоть и боялась себе признаться.
— Идет, — согласилась я, после чего мы пожали друг другу руки.
Мой первый день после выписки прошел как никогда спокойно. Пока Алекс разгребал завалы в своем кабинете и без конца висел на телефоне, полностью оградив меня от работы, мы с Мерил и Лэсси гуляли в саду, играли с Арктуром, пили чай, смеялись, почти как нормальная семья.
В спальне Каминского действительно оказалось гораздо комфортнее, чем в детской, хоть меня и пугала предстоящая совместная ночь. Так, совсем немного. До взбесившихся бабочек в животе и разыгравшегося нервного тика. Вся надежда оставалась на мою любимую пижаму с овечками, которой Рейчел, однажды увидев, вынесла приговор: «Антисекс» и «Сожги немедленно этот ужас». Конечно, я ее сохранила, и вот ее звездный час настал.
Уставшая за день Лэсси сладко спала в своей кроватке. Мерил, попрощавшись с нами, уехала домой, очень переживая за полосатого прохвоста Саймона, которого оставила совсем одного, пока я лежала в больнице. Проводив ее, мы с Алексом вернулись в дом, впервые за день оказавшись наедине.
Выходя из ванной комнаты в своей спасительной пижаме, я заметно разнервничалась.
