— А ты зачем это сделала? — она кивком показала на руку.
— Не знаю, — всхлипнула дурочка. — Хотела тете доказать, что никому мы не нужны-ы-ы, — подвывала она.
— Ага, не нужны, — согласилась с ней Таня. — От таких дур, как ты, везде одни проблемы. Ну, хотела что-то доказать, так насквозь-то зачем протыкать? Тюкнула бы слегка и все. А сейчас к врачу надо, зашивать, повязку накладывать, рукой несколько дней работать не сможешь.
Таня взяла руку истеричной девица и посмотрела, чего та учудила. Все было весьма прискорбно, о чем она ей, слегка преувеличив, и сообщила. Но когда Татьяна подняла глаза, то увидела, что девица впечатлилась настолько, что поменяла тон лица на мертвенно-белый и вообще собралась перейти в бесчувственное состояние. Таня резко ее тряхнула, чтоб девица не вздумала тут отрубиться, и огляделась в поисках помощи. Как назло, никого.
— Н-не надо к рвачу, — бормотала девочка на грани обморока. — Я жить хочу, я больше не буду, никогда-никогда, не отдавайте меня рвачу.
Таня заподозрила, что ей, скорее всего, не все известно о местных нравах, и поэтому не стала нервировать ребенка.
— Ну, нет, так нет, — она подняла пострадавшую руку девочки вверх и постаралась успокоить пострадавшую. — Но надо все же это чем-то замотать.
Таня еще раз успела оглядеться в поисках чистой тряпицы, потому как кровь так и продолжала течь весьма уверенной струйкой, как появилась дородная тетя взбалмошного подростка. В руках она несла грязную и засаленную тряпку, и явно собиралась замотать рану ею.
Таня не собиралась лезть в аборигенские разборки, но черт возьми, перед ней был ребенок с почти насквозь пробитой по собственной дурости рукой, и ей в рану собирались занести всю грязь и заразу, что только можно было найти на кухне. Таня загородила девочку собой.
— Э-эм, уважаемая, — Таня не знала, как обратиться к странной тете, которая собирается устроить племяннице заражение крови, и выбрала самое нейтральное, на ее взгляд, обращение.
«Уважаемая» округлила глаза и чуть присела от удивления, и, действительно, стала походить на крольчиху.
— Нужна чистая ткань, — сказала Таня.
— Так нету, нам нельзя брать, ткани только для господ, — замотала головой кухарка.
— Тогда к доктору надо, — говорить «врач» Таня не рискнула, опасаясь реакции девочки.
Толстуха опять замотала головой.
— Нет, доктор заставит оборот делать, а ей нельзя!
Таня опять ничего не поняла, но кровь все лилась, полуобморочная барышня тихо скулила, и она не выдержала. «Варвары!», — подумала Таня, схватила девчушку за здоровую руку, оттолкнул с дороги упитанную крольчиху, ворвалась на кухню и схватила первый же попавший под руку нож. Тетя и племянница, с распахнутыми от ужаса глазами, попытались спрятаться друг за друга и за корзину. Таня же размахнулась и быстрым движением отрезала кусок подола. Огляделась, бросила нож в лохань, которую определила за раковину, и сказала строгим голосом девочке:
